— Амирия?
— Да, в академии ведь не изучают неразрешенных видов магии, — фон Манлингер искривляется. — Когда-то жил маг Тени по имени Амирий. Он придумал способ прятать информацию так, чтоб она не попала в другие руки. Такие вот шкатулки, которые может открыть или тот, кто положил туда предмет, или тот, кому она адресована. Верхняя крышка слегка зеркальна. Если приглядеться — в ней можно заметить собственное отражение. И откроется она только тому, чье отражение соответствует нужному.
— То есть можно использовать иллюзии…
— Нет, нельзя, — отвечает ученый. — Присмотритесь.
Он пододвигает к шкатулке стоящий неподалеку подсвечник, и я замечаю его отражение в крышке. Его звериное отражение. Зубы скалятся, Глаз горит, на морде виднеется густая шерсть.
— Так это не работает, — говорит он, отодвигая подсвечник. — Эта крышка всегда видит мир таким, какой он есть. Может вы, как маг, сможете как-то взломать или обмануть механизм?
— То есть её может открыть только Архиепископ, — говорю я про себя. — А если поискать похожего на него человека? Или родственника? Даже если их нет в живых, всегда остается некромантия.
Что я такое говорю? Я проведу ритуал некромантии? Да никогда!
Тут же чувствую, как дух наблюдает за мной и будто насмехается. Ждет, когда я отдам ему долг…
Но ведь он не просил выбрасывать содержимое. Он говорил о шкатулке. И если открыть её, забрать то, что в ней находится, а саму шкатулку отправить за борт — договор с духом будет считаться исполненным. Сдаваться я не собираюсь. Тем более какому-то призраку.
Правда, больше призрака, меня беспокоили слова Налькара о том, что мне что-то внушили. Не знаю что и почему, но неспроста я могу ранить Чевинфорда. Почему тогда до сих пор я не сошла с ума и не бросилась на него?
Наверняка кто-то на корабле знает это. Потому меня попытались убить. И может, он все еще тут? Заплатил одному из матросов, чтобы тот сдался вместо него, а сам спокойно ходит рядом и ищет способы чтобы напасть?
Вдруг он один из так называемых «чародеев часа», чья сила появляется только в определенное время суток или месяца, а потом исчезает, и магию в нем не разглядеть?
— Еще вопрос — если Архиепископ оставил шкашулку на этом острове, то зачем? — вслух думает фон Манлингер. — Для кого? Или он спрятал что-то важное для себя? Но зачем тогда это прятать на острове-яйце и не забрать перед вылуплением? Конечно, он не знал, что яйцо потревожат инквизиторы и гигаморф появится на свет раньше положенного, но в это время Его Святейшество должен присутствовать на восьмом магическом соборе в Дурмсенге.
