Тата дождалась, пока хлопнет внизу входная дверь. Потом подошла к окну и увидела удаляющуюся фигуру в сером пальто. «Он, по-моему, хороший», – подумала Тата. Она хотела позвонить Кошкиной, но раздумала. Не зажигая свет, плюхнулась на диван и лежала до тех пор, пока глаза не начали слипаться.
Когда мы встречаем непохожих на нас людей, мы настораживаемся. Конечно, речь идет о непохожести внутренней, той, которая именуется умным словом «менталитет». Мы настораживаемся и ищем хоть что-то общее, что позволит сблизиться. Кто же все-таки подстроится, кто подладится, кто сделает тот самый шаг, который позволит сосуществовать таким разным людям. Жизнь показывает, что оба идут навстречу, но чей-то шаг шире, а готовность стремительнее.
Тата и Собакин были абсолютно разными людьми. И дело было не в том, что Собакин умел рисовать и для него существовало по меньшей мере два десятка оттенков голубого. И дело было не в том, что для Таты красное вино имело десяток вкусовых особенностей. Дело было в том, что Собакин предпочитал парить над землей, с ее заботами и хлопотами. Он любил делать только то, что было приятно и доставляло ему удовольствие, то есть рисовать. Или работать. Что было, по сути, одно и то же.
– У тебя интересный брат, – сказала Тата Кошкиной.
– Очень. Он талантлив. Он умен. И он все делает сам.
«О! – подумала Белозерова. – Вот это уже «горячее». Я тоже все делаю сама. Или почти все. Квартиру я хочу добыть при помощи тети Адели».
Тата продолжала жить с этой неразрешенной и очень соблазнительной идеей.
К пятнице Тата приготовила три наряда, посидела на однодневной кефирной диете и сделала «парадный» маникюр. Ровно в три часа она уже была дома и вертелась перед зеркалом. Настроение у нее было приподнятое. «Что удивительного?! – сказала она себе. – Новые люди, новые знакомства. И вообще, галерея – это для меня что-то новое». Тата не признавалась себе, что настроение было приподнятым оттого, что Геннадий Петрович Рябцев сегодня три раза встретился ей в коридорах банка и два раза пытался что-то сказать. Тата изобразила страшную занятость. «Путь подергается, если что-то серьезное, так и третий раз попробует! – решила она про себя. – Тем более, меня ждет Собакин и открытие галереи». Белозерова немного врала себе, но никто же об этом не знал. Встреча с Дэном была приятным предвкушением, частью делового плана, но душевно совершенно не тревожила. В то время как ищущий и какой-то обеспокоенный взгляд Рябцева запал в душу.
