– Не узнаешь? Немудрено! Все переделали. Все. Нет, не сносили, а достроили, сделали внутри перепланировку, облицевали красивым кирпичом. И на крыше не шифер, а черепица. Настоящая.
– Здорово! – похвалила Тата и, не удержавшись, про себя заметила: «Так вот на что наш дом пошел!» Видимо, что-то отразилось на ее лице, потому что мать как-то сморщилась:
– Дочка, поговорим обо всем, ты только не сердись…
Тата обняла мать.
– Мама, ты что?! Я не сержусь. Я так рада тебя видеть и жалею, что так долго не приезжала сюда.
– Мы зато с тобой в дом отдыха ездили, помнишь?! Как же хорошо там было.
Тата помнила. Какое-то время назад ей так не хотелось приезжать в Сочи, встречаться с этим самым дядей Славой, видеть, как в отцовском доме хозяйничают чужие люди, что либо мать приезжала погостить в Москву, либо они дней на пять-десять ездили отдохнуть куда-нибудь. Тата понимала, что уезжать из Сочи отдохнуть куда-то глупость полная. Но выхода не было, она скучала по матери.
– Мама, мы тогда отлично отдохнули. И еще поедем обязательно! – Тата не могла видеть это виноватое материнское лицо.
– Дочка, только ты не вспоминай ничего. Ну, понимаешь? Мы поговорим, я тебе обещаю. Обо всем. А пока, пока не обращай внимания, ну, если что…
– Мам, договорились. Мне все здесь нравится. И я не буду обращать внимания. Ни на что!
Тата толкнула тяжелую витую калитку и оглянулась. Маленькие скамеечки, стол под большим навесом, вьющийся хмель на заборе – все было словно с журнальной картинки. Замысловатая альпийская горка с вечнозелеными кустиками походила на чью-то кудрявую голову. Кусты роз венком окружали широкое крыльцо с каменными ступенями. Тата и мать поднялись и вошли в дом.
– Дочка, я тебя устроила наверху, около детских. В этой комнате обычно Нелличка с Вадиком, но они…
– Но они приедут через неделю. – Из гостиной вышел дядя Слава.
– Ну, это еще не точно, не точно, они должны позвонить… – засуетилась мать.
– Ну, через неделю – это еще не скоро, – пришла на помощь матери Тата.
– С приездом, – наконец, поздоровался дядя Слава.
– Спасибо, – улыбнулась Тата.
– Ты давай приводи себя в порядок и спускайся, обедать будем, – улыбнулась мать и подхватила чемодан дочери. Дядя Слава не тронулся с места.
– Ой, мама, он же тяжелый, – специально громко воскликнула Тата. – Дядя Слава нам его наверх отнесет. Да, дядя Слава?
Тот, ничего не отвечая, подхватил чемодан и стал подниматься по лестнице. Остановившись на площадке между этажами, он обратился к Людмиле Савельевне:
