И не всегда этот кто-то был ребёнком.
В Лафейетте никто не боялся ни чудовищ под кроватью, ни кладбищенских привидений.
В Лафейетте боялись Маму Луанду.
Мама Луанда яростно расцарапала лицо и грудь куклы, сдирая с неё восковую плоть, чувствуя, как забивается та ей под ногти и уставилась на длинные глубокие борозды, быстро заполняющиеся кровью. Она почти видела, как скорчился и забился в боли преподобный, когда её когтистая рука располосовала его щёку, выставив напоказ жемчужно-белые зубы и розовые дёсна в отверстии рваной раны. Её боялись и уважали, как самую могущественную мамбо за всю историю Луизианы. Заклинания, которые она использовала, передавались из поколения в поколение жрицами вуду, а её родовое древо простиралось куда дальше трюма корабля работорговцев. Даже белые мальчики не смели насмехаться над ней. Кое-кто из них даже приходил к Маме Луанде за помощью. Она покупала продукты на том же самом рынке, где и они. Её всегда пропускали без очереди. Конечно же, Мама Луанда знала, что люди говорят у неё за спиной, но по крайней мере им всегда хватало разума не говорить ей это в лицо.
Всем, за исключением преподобного Айка Лару.
Новый преподобный казалось вообще не боялся её, не проявлял к ней ни капли уважения. Каждую неделю он проводил пылкую проповедь, предупреждая свою паству о богохульстве практики вуду. Тем не менее, половина его конгрегации, выслушав преподобного воскресным утром, тем же вечером собиралась на заднем дворе Мамы Луанды.
За долгое время существования бок о бок, местная католическая церковь смирилась с религией вуду, да, что говорить, многие боги Йорубы>2 были заимствованы этой церковью и продолжали существовать под новыми именами католических святых.
Две эти религии смогли найти компромисс и гармонично дополняли друг друга, а вот баптисты… совсем другая история.
Они хотели извести вуду на корню.
Как только ни называл Маму Луанду преподобный Айк. И ведьминым отродьем, и шлюхой дьявола, её богов демонами, а всех, кто практиковал магию вуду - сатанистами. Он унижал её всеми возможными способами, высмеивал её религию, но как бы там ни было, всё кончится сегодня вечером.
Сегодня она немного поучит старого святошу силе её вуду.
Мама Луанда ткнула ещё одной иглой в глаз куклы. Представив маску ужаса на лице преподобного, внезапно обнаружившего, что он ослеп. Кукла была почти его точной копией, даже моложе и красивее, такой, каким старый ублюдок, наверное, был лет тридцать назад. У куклы были такие же блестящие, как два изумруда, тёмно-зелёные глаза, такие же прекрасные ровные, жемчужные зубы, такие же непослушные русые вихры. Правда сейчас один глаз куклы, похожий на жирную блестящую соплю, медленно стекал по её бледной щеке. Мама Луанда, проткнув его, выковыряла иглой из глазницы. Следом, она начала отрезать кукле пальцы, один за другим. В ушах снова зазвучали крики преподобного, умоляющего её о пощаде, но она отделила их все. Сначала мизинец, потом большой, указательный, безымянный.
