Тихонько пришёл вечер. Прохладный, прозрачный и звёздный. Он, наверное, искал тепла, и мне захотелось затопить печь.
Принёс охапку сосновых поленьев. Поленья ровные, на сколах белые в линеечку, как ученическая тетрадка.
Надо бы Антон Антоныча позвать. А прежде полезно хорошо подумать: где внук, чем занят? Можно ли его оторвать от дел, чтобы не обиделся. Да ведь и огонь без него разводить — тоже обидеть. Плакать станет горько-горько, по-настоящему. Потому и растапливаем всегда вдвоем.
— Антон, затопим печь?
— Аг-га! — мальчишка летит к печке. Трогает пальцем дверцу топки, тут же отдёргивает руку и добавляет:
— Уфф-а-аа!
Напоминает, какая горячая должна быть дверца.
Мы и не заметили, когда и как он всё это сообразил. Обжигался, наверное. Теперь Антон Антоныч держится у печи и у костра осторожно, но не боится.
Печь у нас замечательная. Круглая и высокая, почти до потолка. И покрашена золотой краской! Честное слово. Золотые бока выходят сразу в две комнаты.
Нигде, думаю, больше не встретишь золотую печь. Ни на одном хуторе, ни в одном деревенском доме.
Не только я, мы все так думаем. Ну кто ещё, кроме прежних хозяев дома, додумался бы покрасить печку золотой краской? Да никто. Поговорка — у нас в печурочке золотые чурочки — очень подходит нашей печке.
— Антон, давай кору для растопки драть?
— Атика!
Антон Антоныч наклоняется над березовым поленом. Хочет оторвать душистый завиток коры. Не получается, пыхтит, сопит. Я ему помогаю. Ничего, научится и кору драть.
Отодрали шершавую ленту. Закручивается — не распрямишь. Поиграл мальчишка корой, поудивлялся.
— Ну, поджигаем?
— Уфф-а-аа!
Жарко ли, холодно ли на дворе, а лесной дом надо протапливать. Жилище и летом любит иногда подышать печным теплом. Уважает топленную печь. «Печь нам мать родная» — ласково говорит крестьянин.
При печном огне хорошо сидеть в тёмной комнате. За окном звёзды, а на полу отсветы от топки пляшут. Тихо, слышно только лёгкий треск горящих поленьев да редкие выстрелы из топки. Это остатки влаги в дровах кипят и пар вон вылетает: пых-пах! пых-пах!
А на дворе Лайка постукивает цепью о будку. И весь шум.
Антон Антоныч молчит. В зрачках его пляшут-отражаются печные огоньки.
