Она хотела включить свет, чтобы видеть Алима, но, когда она потянулась к лампе, он перехватил ее руку. Габи сбилась и упала вперед. После минуты возни Алим перевернул ее на спину, и вошел снова, и брал ее в темноте.
— О да, — сказал он, входя глубже. — Ты будешь на моей свадьбе.
— Алим… — всхлипнула она. Ее обещание должно было быть угрозой, но оно почему-то заводило Алима. И то, как она произносила его имя, как мольбу из глубины души — тоже. Когда Габи повторила его, Алим кончил.
Габи сопротивлялась собственному оргазму, не хотела поддаваться потоку тепла и желания. Но проиграла.
Она лежала в руках Алима, вдыхая его запах, все еще отходя от всплеска удовольствия, когда он сказал:
— Ты будешь на моей свадьбе… невестой.
И свет залил комнату, потому что Алим дотянулся до лампы у кровати. Его спальня выглядела совсем не так, как она помнила.
Повсюду были цветы. Душистый горошек. Тысячи букетов. Цветы в фойе были на самом деле для нее.
Но более того — на мольберте возле кровати стоял потрясающий портрет, изображавший ее и Алима.
Алим не просто свернул горы, он обратил время вспять. Целыми днями он читал законы, которые изучал много лет, пытаясь найти обходной путь.
— Ты и Лючия — лучшее, что случалось со мной в жизни, — сказал Алим.
— По законам твоей страны с тобой не случалось ничего.
— Нет, — покачал головой Алим. — Когда султан приносит обет, к нему нужно относиться серьезно… — Он взял Габи за руки. — А в ту ночь я принес обет.
— Ты обещал мне один год.
— И верность. И если я не изменял, мой обет все еще в силе.
— Но…
— У меня никого не было, — сказал Алим. — Никого не могло быть. Если бы ты не заговорила о других мужчинах, я бы уже встал на колени и попросил тебя стать моей женой.
Габи рассмеялась.
Она все еще не понимала, что происходит, но смеялась, потому что, если бы Алим планировал идеальное предложение, ничего не могло быть лучше произошедшего.
И она бы ничего не изменила. Если бы она смогла сейчас вернуться в ту первую ночь и предохраниться от беременности, то не стала бы. Она изменила бы только жестокие законы его страны…
Ее смех утих.
— Твой отец не согласится.
— Он уже согласился, хотя и неохотно, — теперь улыбался Алим. — Я упрямее, чем он. Я просмотрел все правила и указы. Я сказал отцу, что у меня не было другой женщины с той ночи, и не будет до конца жизни.
— Я не понимаю…
— Когда-то мой отец поддался давлению султана султанов. Я сказал, что не сдамся. Я пришел к тому же решению, что и ты, Габи. Я бы иногда приезжал в Италию, а ты — в пустыню, и ты оставалась бы единственной женщиной в моей жизни.
