Веснушчатый и лопоухий Филатов с завистью глянул на высокого красавца блондина. В этот момент в голове у него вертелись невысказанные слова: «Хорошо тебе говорить, с тобой любая девка пойдет, а вот как мне быть?»
Вслух он этого, конечно, не сказал, но Вирке легко расшифровал его красноречивый взгляд и слегка смутился.
– Конечно, пойдем, – вступил в разговор Юрка Виртанен, невысокий паренек с длинными пшеничными волосами под Леннона. – Я пласт Элвиса Пресли с собой привез, твистяру с шейком там забацаем, пусть деревня позырит. В лагере хорошо, ни комсоргов, ни парторгов нет, всем до лампочки, что мы танцуем. А то в школе директор вечно орет: «Прекратить танец паралитиков!»
В этом утверждении Юрка был абсолютно прав. В лагере ничего подобного не было. Петр Александрович, коммунист с 1942 года, давно устал от обилия политработы, поэтому слова «политинформация» и «партсобрание» на него действовали как аллерген. Вследствие этого в деле воспитания молодежи он больше полагался на личный пример и доброе слово, чем на конспекты ленинских работ, из-за чего в спортивном лагере большую часть времени тренировались, а в свободные периоды занимались спортивными играми и своими ребячьими делами.
Короче, пока не звучала команда отбой в одиннадцать часов, на футбольном поле играли в футбол, на волейбольной площадке в волейбол, а у двух теннисных столов стояла очередь желающих постучать ракеткой по шарику. Времени на политинформации и рассказы об угнетенных трудящихся за рубежом не было от слова совсем. Ну, и на общественно полезные дела, собственно, тоже.
Исключением в этом расписании являлись танцы в сельском клубе. Тренеры, как и их воспитанники, были совсем не против их посещения.
Беседу мальчишек прервало появление Петра Федоровича. После обеда тот вновь надел свою любимую мастерку, отстиранную им собственноручно и высохшую на ветерке. Он быстро провел перекличку, и через минуту все дружно побежали по грунтовке в сторону шоссе.
Когда после тренировки Петров спустился на ужин, то в списке, висевшем у двери столовой, обнаружил себя в дежурных по кухне на завтрашний день.
«Ну, и ладно, хоть сам сварю и поем как следует», – успокоил он себя и отправился есть подгоревшую мамалыгу.
Утром, когда отец пришел его будить, он уже встал и собирался бежать на озеро.
– Молодец! – похвалил отец. – Не ожидал, что ты сам в пять часов проснешься. Давай, умывайся и приходи в столовую, чайку попьем, да я девочек разбужу. Плита уже топится.
