Шеф-повар Александр Красовский - Александр Юрьевич Санфиров

Операция

– Ну, что готов? – наклонившись ко мне, спросил Вовка Шорников. Несмотря на улыбку, в лице пожилого, опытного хирурга и моего однокурсника проскакивала неуверенность и беспокойство.

– Как юный пионер, – ответил я, улыбнувшись в ответ.

– Тогда мы с бригадой моемся, – сказал Вовка и, повернувшись к медсестре, добавил:

– Зина, больному сделать премедикацию, и через двадцать минут везите в операционную.

– Хорошо, Владимир Андреевич, – ответила девушка.

Очередной укол я почти не заметил.

Когда каталку привезли в операционную, мне уже было хорошо. Боль, терзавшая тело последние полгода, ушла и затаилась где-то в желудке.

Как ставили капельницу я уже не чувствовал и провалился в глубокий сон.

Первое, что я ощутил, просыпаясь, это запах карболки.

– Странно, с чего бы это в реанимации карболкой полы начали мыть? – мелькнула мысль. Но она тут же исчезла, сметенная небывалым ощущением здоровья. У меня ничего не болело. Ну, просто вообще ничего. Даже ожидаемая дыхательная трубка, в горле отсутствовала.

Ехидный разум отреагировал на это шутливо.

– Так, может, ты умер, поэтому ничего не болит? – спросил я сам себя и открыл глаза.

Взгляд, естественно, уперся в белый потолок. Повернув голову, я обнаружил, что гляжу в раскрытое настежь окно, в которое задувает легкий ветерок. А за окном шелестели раскрывающимся ярко-зелеными листьями березы, блестя белыми, покрашенными на метр от земли, стволами.

– Весна! Какая на хрен весна? – панические мысли бились в голове. – Неужели с января я находился в коме после наркоза?

На скрип двери голова рефлекторно повернулась в ту сторону и обнаружила нескладную фигуру в военной форме. В первую секунду фигура мне показалась чем-то знакомой, Но затем я замер в изумлении.

– Это же невозможно! Грязев, армия!

А военный призрак из прошлого вдруг заговорил:

– Санек, ты как, бля? Живой? Ну, ты дал, бля! Мы тебя, бля, на дембель провожали. Боцман чемодан нес, а ты у КПП, раз, и упал, бля.

Под бубнеж Сережки Грязева, товарища по службе в армии, я уселся в кровати и начал осматриваться.

Хоть прошло пятьдесят лет с армейских времен, и голова плохо соображала, до меня сразу дошло, что нахожусь в медсанчасти при штабе полка и сейчас на дворе май 1972 года.

Снова скрипнула дверь и, в палату зашел лейтенант медик.

– Ну, что сержант, мать твою, допился до эпилепсии, дембеля ожидая, – с ухмылкой спросил он.

Несмотря на кавардак в голове, я смог собраться и спокойно ответил: