Итоги позавчерашнего похода на каток также были оценены. Несмотря на полученные травмы, Саша счел их удачными. Был заработан определенный авторитет у Лены Мироновой, и с ним следовало продолжить ее длительную осаду, для того чтобы расстроить складывающиеся любовные отношения девушки с его отцом.
Тут он слегка размечтался, все же Ленка была очень красива, гормоны молодого тела без труда преодолели стариковский скептицизм личности, поэтому в мечтах он зашел гораздо дальше, чем нужно для дела, и снимал в них с Ленки последнюю скромную тряпочку, из-за чего слегка вспотел от возбуждения.
Однако при воспоминании об учебе настроение моментально испортилось. Терпения на нее уже не хватало. В последние дни он плюнул на конспирацию и разговаривал с одноклассниками и учителями по-взрослому. Результатом стал еще более углубившийся конфликт в классе. Учителя также были немало озадачены его внезапным взрослением, и в учительской то и дело возникали обсуждения по поводу речей и поведения ученика седьмого класса Петрова. Обсуждения закончились тем, что Харитонов тихонько посоветовал приятелю показать сына психиатрам.
– Понимаешь, Саныч, у твоего сына личностные проблемы, – заявил он однажды Петру Александровичу. – Послушай добрый совет и своди его в диспансер, пусть с парнем врач побеседует. Ну так, на всякий случай.
Старший Петров слова Леонида Сергеевича пропустил мимо ушей. Он, наоборот, был очень доволен Сашиным взрослением. Уже на втором или третьем занятии, заметив педагогические таланты сына, быстро припахал его к занятиям с девочками младшего возраста, а потом ревниво наблюдал, как у сына отлично получается вести тренировку, даже лучше, чем у него самого. Только вот выводы он сделал неправильные.
– Представляешь, мать! – обратился он как-то раз к жене. – Сашка, оказывается, глазастый парень. Все мои ухватки присвоил. Смотрю, как он с малышней возится, и вроде бы каким-то ущербным себя чувствую. Не получается у меня так с детьми. А у парня талант настоящий! А Лёнька, гад, советует его психиатрам показать.
Клавдия Васильевна встрепенулась.
– Каким еще психиатрам! В уме ли твой Харитонов? Даже не рассчитывай, никаких психиатров. Конечно, с Сашей в последнее время что-то происходит. Но я врач и сама буду решать, что нужней для моего сына.
Однако ближе к концу февраля все вроде вошло в колею. Ребята в классе перестали донимать Сашу пустой трепотней и обращались к нему кратко и по делу. Его даже начали называть по отчеству. Обращение Петрович, пущенное кем-то из мальчишек, приняло всеобщий характер. Даже Филимонов обращался к нему именно так. Постоянно слыша такое обращение, Наталья Юрьевна также начала вызывать его на уроках по отчеству. Вначале с улыбкой, шутя, а затем – как будто так и надо.
