В эту ночь ко мне заявилась одна женщина лет тридцати, упрашивала взять их с собой. Их — это ее с тремя детьми: парнем тринадцати лет, кажется, из тех молодцев, что изъявили желание поступить ко мне на службу, младшим сыном десяти лет и племянницей двенадцати. Эта женщина была женой мельника, то есть семья не бедствовала, но после нападения разбойников ее свободная и безбедная жизнь кончилась. Теперь она просилась ко мне фактически маркитанткой — приготовить поесть, постирать, постель ночью согреть. Ее младший сын может быть конюхом и помогать ей по кухне, пока не подрастет для ратного дела. То же самое с племянницей, хотя для постели та мала на мой вкус. Для женщин нынешней эпохи это еще неплохой выход, ведь иначе ей одна дорога — проституция. Так что я не против иметь ручную бабу, помогающую по хозяйству, да и по борделям шляться неохота — подхвачу еще незнамо что, провинциальные бордели это вам не куртуазные заведения Мизинца. Так что Обри — так звали эту женщину — начала доказывать свою полезность той же ночью.
А наутро нас ждала неприятная новость. Этот прохвост — выживший главарь разбойничьей шайки — сбежал из-под стражи, пока ее нес оруженосец сира Брандона. Убил парня и слинял, по пути прибив всех наших лошадей. Он и Глена, стоявшего в дозоре, прикончить хотел, но сильный удар по голове лишь немного пустил тому кровь и отправил в отключку до утра. Крепкая, однако, голова у парнишки, в рубашке родился. Хотя и мы тоже — ведь не факт, что после затяжной ночи с Обри я бы смог среагировать, полезь кто на меня.
— Хреновые у нас дела, — сплюнул Варик. — Как пить дать, этот прохвост побежит к своим «друзьям» и расскажет, что вырезал всех наших лошадей. Они рискнут выбраться из своей лоханки за добычей, которая далеко не уйдет — мы ведь не сможем быстро отсюда убраться с нашим-то балластом. А бросать красивых баб и золото обидно. Что делать будем? Придумал уже?
Я ему улыбнулся, хоть настроение и было паршивым:
— Неужто ты считаешь, что у меня на все есть решение?
— Многих командиров я видел на своем веку. Ты не самый гениальный, но и не самый тупой из них. Мозги есть, брезгливости нет, поэтому идти за тобой можно.
— И ты пойдешь? — спросил я его прямо.
— Как видишь, я не сбежал отсюда, унося столько золота, сколько мог.
— Хех. Ты прав, план у меня имеется. Но я не уверен в его реальности, слишком уж нас мало.
— Мало, не мало, ты говори, а я выслушаю, — он уселся напротив меня.
