Не помню, что я ответила на это. Кажется, сказала, что Гретхен должна слушаться бабушку и дедушку и что она будет жить пока что у них. Но кукла настаивала.
— Забери меня! Забери немедленно! — говорила она. — Ты не дашь никому нас разлучить! Твоя бабушка старенькая. Она может упасть с лестницы. Совершенно случайно. Старые люди часто падают.
— Ты плохая! Ты злая! Я тебя не люблю! — закричала я тогда и… бросила Гретхен на пол — вот тогда на ее нежной щечке и появилась царапина.
Не знаю, откуда у меня в то время возникла такая странная фантазия, будто кукла говорит мне жестокие вещи. Наверное, в голове что-то переклинило. А может, переслушала страшных сказок.
Разумеется, я не рассказала о том, что случилось, взрослым. Просто сказала, что кукла упала, а потом посмотрела на нее — и мне стало стыдно. Вот как сегодня, когда я заставила родных волноваться.
Хорошо, что я не рассказала о том, что случилось, родным, иначе они сразу бы решили, что я чокнутая, как прабабушка.
А я и в самом деле чокнутая?
Я заворочалась, но осторожно, стараясь не разбудить Ника. Откуда в моем детском мозгу родилась такая странная фантазия? Впрочем, главное — что это не повторялось. С тех пор кукла разговаривала со мной разве что во снах, но часто мне казалось, что ее лицо изменяется, на нем можно разглядеть то улыбку, то презрение.
1995–2000 годы
Он ненавидел эту проклятую куклу всю жизнь, сколько себя помнил. Она отравляла его существование и днем, и ночью. Было время, когда Борис уезжал и жил вдали от нее, тогда он почти забыл это ужасное фарфоровое лицо с ярко-сапфировыми глазами и презрительным изгибом губ. Почти забыл… Но стоило вернуться — и кошмар снова был с ним.
Кукла стояла за стеклом, и иногда он ловил ее насмешливый взгляд.
«Ну, кто кого? — словно спрашивала она. — Хочешь, сделай еще попытку избавиться от меня. Кого ты предпочтешь потерять: жену или сына? Или, может быть, обоих сразу? Давай попробуем! Поиграем! Я так люблю играть!»
Лена пришла в себя сразу по возвращении Гретхен, и Борис, глядя в насмешливо-довольное лицо куклы, не сомневался, что это ее проделки.
Она откровенно смеялась. Борис сжимал зубы так сильно, что слышал их скрежет, и проходил мимо. Он очень боялся, что кукла испортит жизнь и его сыну, однако мальчик отчего-то не обращал на Гретхен особого внимания. Понаблюдав за ним, Борис понял, что Сережа не боится Гретхен и не видит в ней ничего страшного и странного. С одной стороны, это было хорошо, с другой — внушало смутное беспокойство.
