Весь вечер Паркер пытался – по большей части тщетно – услышать в песнях группы, этой смеси психоделического рока и «Крафтверка»[23], хоть какой-то намек на мелодию. Однако он восхищался голосом Элли и тем, как она жадно поедает взглядом аудиторию. Для лучшего самовыражения эта девушка нуждалась в больших, открытых площадках, роль барменши ей явно не подходила. Сейчас, выступая перед толпой, она была совсем другой – но не менее интригующей…
Чтобы соседние жильцы не возмутились и не вызвали полицию, им пришлось закончить концерт в девять вечера. Дэвид ждал, пока Элли закончит паковать свои вещи. Он великолепно лгал, отмечая те песни, которые якобы понравились ему больше всего, и делился с ней своим искренним удивлением ее игрой на электрогитаре. Он не мог сказать наверняка, верит барменша ему или нет, но она позволила ему нести чехол от гитары и проводить ее до дома.
– Я бы предложила тебе зайти, но соседи у меня просто невыносимые, – сказала она ему. А потом поцеловала его в губы. Получился длинный, затяжной поцелуй – с привкусом пива, которое она потягивала между песнями. – Увидимся завтра?
– Нужно работать, – ответил писатель, и девушка засмеялась, потому что даже она заметила, что он, видимо, никогда не закончит свою работу.
Отвернувшись, Дэвид подумал, что ничего не планировал, и это ознаменовало начало его восьмилетнего самообольщения. А в самом-то деле, что он такого сделал, чего добился? Он пришел на концерт группы, о которой так много слышал. Поддержал подругу… И потом она поцеловала его. Дэвид Паркер никогда не совершал неправильных поступков.
Ускорив шаг, он поплотнее натянул куртку. Подростки, нарядившиеся в кожу, курили хэш. Немного впереди какой-то парень оживленно болтал по телефону, на противоположной стороне улицы смеялись две девчонки… Из окна доносилась мелодия одной из композиций «Велвет Андеграунд»[24]. И его только что поцеловала ведущая вокалистка берлинской рок-группы. Чертовски круто…
Потом его барабанные перепонки едва не лопнули от гулкого хлопка – там, впереди, прямо над смеющимися девчонками на верхнем этаже обветшалого жилого дома прогремел взрыв. Девчонки, взвизгнув, бросились бежать. Мужчина с телефоном вздрогнул и спрятал аппарат.
Мочевой пузырь Дэвида, перегруженный пивом, не выдержал…
Восемь лет спустя он рассказал эту историю Биллу Феррису. Тот как раз позвонил ему – видимо, из жалости, хотя Паркеру тогда было все равно, – и пригласил его отпраздновать День независимости вместе с ним и Джиной в Монклере. Билл подавал ему напитки и начос, на Си-эн-эн беспрерывно крутили музыкальные ролики, а Джина основную часть времени провела на кухне, где болтала по телефону с Франсин, ее кузиной из Форт-Лодердейла. Оказалось, что она наконец убедила Билла перебраться во Флориду. И теперь они как раз строили планы по поводу предстоящего переезда.
