Эпоха Отрицания | страница 72



Так продолжалось много недель – они пили и болтали до четырех часов пополудни. А в четыре он брал двойной эспрессо и мчался домой, чтобы приветствовать Ингрид, которая как раз возвращалась с работы. Иногда она делала замечание по поводу его нетрезвого вида, а он тут же врал ей, утверждая, что многочасовая писанина сильно его доконала…

Что он нашел в этой Элли? Может быть, все дело было в том, что она носила футболки, тем самым выставляя напоказ свои татуированные руки? Или в том, что она с такой легкостью рассказывала ему о разных травмах детства, полученных на застойном посткоммунистическом Востоке? Или просто в том, что молодая, подсевшая на хиппи жительница Берлина посчитала неважно одетого тридцатипятилетнего американца достаточно интересной персоной для совместного времяпрепровождения? Она признавала его высокое самомнение, и мысли о ней сопровождали Дэвида весь день и не отпускали его даже в постели, когда рядом сопела его собственная жена.

Ингрид как раз получила повышение в «Старлинг Траст», и ее новые обязанности включали посещение апрельских совещаний в мировой штаб-квартире в Нью-Йорке. Муж помог ей упаковать сумку для четырехдневной поездки, и как только ее такси исчезло за углом их дома, он отправился прямиком в «Пятьдесят шестой год». Зайдя в бар, он тут же спросил у Элли, что она делает вечером…

Какого-то определенного плана у него не было. Супружескую неверность он никогда пороком не считал. Ингрид была настолько увлечена своей работой, что по возвращении домой даже забыла расспросить мужа, как продвигается его книга. Элли же, в свою очередь, была просто очарована его творчеством. А об этом он мог говорить часами. Поэтому, когда он отправился к ней в тот день, он просто искал для себя заинтересованную аудиторию. Или, может быть, он так себе это потом объяснил…

Элли рассказала, что «Унтервельт» дает концерт в одном из блочных домов на Фридрихсхайн, к югу от Пренцлауер-Берг.

Холодным вечером Паркер не сразу отыскал нужный дом. Добравшись до места, он заплатил за вход покрытому пирсингом вышибале с сигаретой в зубах. Тот указал ему на обшарпанный внутренний двор, освещенный пятью десятками масляных ламп. На одном конце двора находился бар, битком забитый пивом, а на другом – группа «Унтервельт», состоящая из четырех музыкантов. Они готовились к выступлению. Элли, которая настраивала ритм-гитару, одарила Дэвида одной из своих великолепных улыбок и поблагодарила его за то, что он пришел. В это время двор начал заполняться людьми, одетыми как низкосортный бруклинский сброд.