Если и был хоть малейший шанс сбежать, то для этого от неё требовались все остатки сил, а взамен давалось всего мгновение.
— Пусть будет по-вашему. Мне уже всё равно. — разбито ответила она, увлекаемая прямо в руки морского бога, гордо восседавшего в колеснице.
— Вот и умница. — довольно ухмыльнулся он. — Будешь себя хорошо вести — я даже выращу тебе новые крылья.
Мысленно уже пребывающий в роскошной спальне своего морского дворца, Посейдон не ожидал, что поверженная добыча вдруг как десятки пиявок вонзится длинными ногтями в руку, державшую поводья, и, сверкнув яростными молниями в глазах, прошипит, как змея:
— Не дождёшься, старый извращенец.
Впрочем, ещё меньше он ожидал, что собственная стихия вдруг со страшной силой ударит по нему, увлекая в пучину, а «добыча», перехватив поводья, с быстротою ветра помчится вперёд на его же собственной колеснице…
Такой ярости свирепый бог моря не испытывал ещё никогда.
Морские кони несли вперёд быстро, но не быстрее, чем навеки утерянные крылья, и, к тому же, они не были приспособлены к езде по суше. Постепенно начали замедляться… и замедляться… пока вовсе не исчезли, выпитые землёй. А между тем жуткий чёрный туман, виднеющийся позади, настигал.
Не чувствуя ничего, кроме животного желания защититься, девушка бежала так быстро, как могла. Не привыкшие к этому нежные ступни титаниды то и дело скользили, но, падая, она поднималась и бежала… бежала… Пока не увидела высокое, прекрасное здание, одни только мраморные колонны которого заслоняли собою небо.
«Храм!!! Это храм какой-то богини. Здесь он, скорее всего, не посмеет…» — билась в голове отчаянная мысль.
Бегом взбираясь по лестнице, Ксюша поскользнулась на одной из ступеней, потеряв остатки сил, и ударилась затылком о ступени. Перед глазами всё поплыло так, что ничего не разглядеть, но каждой клеточкой, каждой фиброй, она вдруг вновь ощутила… его.
Взгляд.
Тот самый, с неизмеримой высоты, от которого даже в такой момент пробежались по коже щекочущие мурашки, а душа наполнилась неизъяснимым, совершенно противоестественным в сложившейся ситуации ослепительным светом. Только протяни руки — и окунёшь их в зовущие ласковые лучи, что ярче и жарче солнца…
Последнее, что увидела, прежде чем потерять сознание — собственные золоте локоны, ковром расстелившиеся по лестнице и слипшиеся от крови, и страшный чёрный туман, заполнивший собой всё вокруг.
