София снова увернулась от него и буквально выскочила из комнаты.
– Но это имеет значение, – на ходу бросила она.
Он услышал, как где-то в глубине дома с силой захлопнулась дверь, и тогда на пороге гостиной снова появился ее отец:
– Эрик, мне очень жаль. Последние два дня были не из легких, и она расстроена…
– Я знаю, – потер шею Эрик. – Я выбрал не самое подходящее время. Просто я очень обрадовался, когда увидел ее и Эдди. Понимаете?
– Понимаю, – кивнул Эмилио Кортес и протянул Эрику его рубашку и пиджак. – Наверное, она не появится завтра на работе.
– Конечно, – согласился Эрик. – Она выжата как лимон, и ей захочется побыть с детьми. Но передайте ей, что я надеюсь увидеть ее во вторник. Хорошо?
Отец Софии снова кивнул, но он не выглядел убедительно, и сердце Эрика мучительно сжалось.
Она и ее семья только появились в его жизни.
И он не собирался отступаться.
Как и ожидал Эрик, София не вышла на работу в понедельник. Не появилась она и во вторник.
– Ее сына выписали из больницы, – сообщил он Мерил и Стиву, которые тоже появились в офисе только во вторник. София оказалась не единственной, у кого выдались нелегкие выходные.
– Слава богу, – ответил Стив.
– Скажешь, если вдруг понадобится какая-нибудь помощь, – добавила Мерил.
Эрик кивнул и, вернувшись к себе, заказал две дюжины роз, которые должны были доставить Софии домой.
Когда она не появилась и в среду тоже, Эрик занервничал. Куда она запропастилась? Она не уволилась, этого он бы точно не пропустил. И прятаться тоже было не в ее правилах. В детстве…
Но они давно выросли и не могли вернуться к простым дружеским отношениям.
Эрику хотелось быть рядом с Софией и в радости, и в горе. Он хотел видеть, как растут ее дети. И он хотел своих собственных детей. Желание увидеть, как меняется тело Софии и как растет ее живот с его ребенком внутри, причиняло физическую боль.
Эрик знал, что будет счастлив только с ней одной.
И не собирался отступать.
Прошло несколько дней.
Они не упоминали в разговоре ни деловую поездку в Сент-Луис, ни Эрика, ни то, что София не вернулась на работу. Хотя к пятнице ее дети окончательно поправились.
В их доме вдруг воцарилась непривычная, напряженная тишина. Все ходили словно на цыпочках, боясь сказать что-то не то.
София чувствовала себя уставшей, но не усталость не давала ей спать по ночам.
София буквально кипела от злости.
Как посмел Эрик сделать ей такое предложение? По какому праву он говорил с ней о любви, замужестве и квартире, словно мог перенести ее в сказку мановением волшебной палочки? Почему он никак не мог понять, что она ему не пара? Чего ей стоил тот официальный ужин у вице-губернатора или прием у мэра! А после замужества с Эриком ей пришлось бы каждую секунду следить за собой, чтобы такие люди, как доктор Роберт Уайатт, не бросали в ее сторону презрительных взглядов. Хотя, даже если бы София все делала правильно и была образцовой женой – чего не случится ни в этой жизни, ни в следующей, – они бы все равно презирали ее.
