Был ветер, космический ветер,
Летели по всей планете
Чьи-то мечты и души,
Письма, сухие листья
Кружились, ветру послушны,
Цветным хороводом лисьим.
Среди тополей замерзающих,
Домов под крышами белыми,
Среди тополей, пронзающих
Небо ветками — стрелами,
Что-то такое сдвинулось
Невидимое, неслышное,
Что-то в душе опрокинулось
Ранее неподвижное.
Деревья едва качались,
Ветра не ощущая,
Сквозь них галактики мчались,
Души перемещая.
Из сердца страны далёкой
Он вырван был ветром диким,
Навеки став одинокой,
Душа заходилась криком.
Львиным рыком гремящим
Ему отвечали звёзды,
Когда он живым, настоящим
Мчался сквозь чёрный воздух
Оттуда, где ягуары,
Чья поступь облака тише,
Крадутся ночным кошмаром
Меж стен тростниковых хижин,
Оттуда, где алые птицы
В синих кустах отдыхают,
Где в небе пылают зарницы,
У хижин — костры полыхают,
Где был он вождём и драконом,
Где огненным солнцем дышат,
Где слово звучит законом,
А горы до звёзд и выше,
Где мир горячий и страстный,
Напоенный светом и соком,
Непостижимо прекрасный,
Недостижимо далёкий.
Пришелец чужого племени
Среди снегов, листопадов —
Дождей моросящих пленник,
С памятью о водопадах,
Он оказался — в квартире,
В обычном мире.
И даже кронштадтское море
И царскосельская зелень
Не погасили во взоре
Тоски по землям утерянным.
Быть может, он снова б вернулся
Туда, где живут драконы,
На землю свою исконную,
И мир бы ему улыбнулся
Цветами на ярких склонах…
Но гибель слишком поспешно
Вороны предвещают.
Чужих не прощают, конечно,
Конечно же, не прощают…
Чуть только читать начинаешь, выискивая ошибки,
Ставить тире, запятые, буквы ловить пропавшие —
Глядь — уплываешь в омут лёгкой, серебряной рыбкой,
Радуешься, ныряешь, коряги минуешь страшные…
Снова себя вылавливаешь, вытаскиваешь поближе
К поверхности, к чёрным знакам, в которых-то всё и дело…
Но — всплеск! — и ты взором рыбьим теряешься ила ниже,
В какой-то придонной мути барахтаешься неумело.
И снова на снег страницы безжалостно взгляд бросаешь,
Он корчится, ближе к проруби прыгает затухающий…
И падает в воду чёрную! И чувствуешь — оживаешь,
Опять веселишься рыбкой, про знаки непонимающей.
