* * *
Опять веранда, сирень, сигареты.
— Ты много куришь, Славка. А что с Домом?
— Да всё то же. Вроде купил его кто-то, гостиницу хотел сделать, но разорился. Года три назад город пробовал за него взяться, закончилось всё новым забором. Говорят, пацаны по-прежнему туда лазают — ходить по балке.
Славик замолчал, задумался.
— Знаешь, Мих, я ведь так и не пошёл туда.
Вершина мальчишеской доблести нашей — Эверест, нет, пожалуй, Кайлас — забраться в Дом, найти комнату на последнем этаже, где сняты перекрытия до самой земли, по двутавровой стальной балке дойти до окна и вылезти на пожарную лестницу.
— Ну и ладно, я тоже никогда в Доме не был. Зато сколько баек насочинял…
Тень скользнула по Славкиному лицу.
— Мишель, ты проходил по балке.
— Брось, не осмелился бы ни в детстве, ни сейчас, я же всё на ходу выдумывал. Вспомни хоть историю про подвал: десять-двадцать-тридцать ярусов вниз, ржавый люк, затопленный лабиринт. А белобрысый тот… Из Иваново-Вознесенска, тоже к деду с бабушкой приезжал…
— Королёв, кажется, Стёпка.
— Вроде да. Так вот, слушал он мои рассказы, слушал, а потом возьми да и скажи — всё, мол, верно, я тоже нашёл люк, спустился до девятого яруса, но потерял фонарик и в темноте плюхнулся в подземную реку. Плыл по ней, пока его в Днепр не вынесло. Брехло был этот Королёв не хуже меня. Помнишь?
— Помню, — пробормотал Славик.
— Что мне оставалось делать? Сказал, что видел реку, но свернул не направо, а налево. И он знает, что я вру, фантазирую, и я про него знаю, и есть только один способ разоблачить его враньё — сказать, что я сам всё придумал. А жалко, такая байка получилась. Все верили, кроме Стёпки, даже ты верил.
Славка хмыкнул с сомнением.
— Мих, серьёзно, ты ходил по балке. Я стоял с пацанами за забором, на пустыре, своими глазами видел, как ты вылезаешь на пожарку. Клянусь.
* * *
— Зачем? — Славик настаивал.
— Да сны эти дурацкие. Я советовался с психологами, просто с умными людьми разговаривал. Вместе копались в прошлом, но — zero, никаких зацепок, только общие слова. Сильное, мол, переживание в детстве. А тут целая страница из жизни вырвана, может быть, не одна. Книга с секретом, странички без номеров — пока случайно не наткнёшься, не узнаешь, что они были.
— Мишка-книжка-кочерыжка!
— Славка-малявка, лиловая козявка! Ты рассказываешь, а я ничего не могу вспомнить: ни как подначивали меня старшие мальчишки, ни подготовку к походу, ни Дом, ни балку, ни пожарную лестницу. Не высота же меня так напугала. Я увидел что-то или кого-то страшней высоты, сбежал, забыл, спрятал на дне памяти, думал — навсегда. Что, если оно затаилось до времени и теперь пытается напомнить о себе, стучится в мои сны?
