— Хорошо, да, надеюсь, — Андрей кривится этой своей невыносимой усмешкой, которой пытается сдержать подступающие слезы.
Ох, какая у него усмешка! Это не передать! Горькая — хуже самой паленой водки.
— Что врачи говорят? — все не могу остановиться я.
Это такая патовая ситуация, когда ты понимаешь, что лучше не говорить на эту тему, но ни о чем другом говорить не можешь.
— Надо ждать.
— И долго?
— Не знаю.
— Может, сходим куда-нибудь завтра?
Я излагаю Андрею план. Мы ведь уже третий месяц в этом Берлине, а даже ни разу никуда не выбрались. В центре же наверняка интересно.
— К тому же, — добавляю, — Юля вызвалась показать нам интересные места и составить компанию.
— Так вот в чем дело, — пытается улыбнуться Андрей. — Юля…
— Да ну нет! — отмахиваюсь. — Вернее, я просто спросил ее, куда сходить, а она сама предложила…
В общем, не без труда мне удается уговорить Андрея, и на следующий день после обеда мы играем в туристов.
Берлин меня не впечатляет. То есть, он прикольный, современный такой, но Питер и Барселона мне понравились больше. Тут как-то все тускло. Хотя, возможно, сказывается настроение. Мы наматываем круги по центральным улицам и площадям, а потом, уставшие, садимся на террасе кафе. Андрей молчалив, а Юля все время говорит. Она так много знает — просто отпад! Ей бы экскурсоводом работать, а не безнадежных больных в клинике сопровождать. Я от нее просто глаз оторвать не могу, и периодически она смущается. Это так мило, я заставляю взрослую красивую девушку смущаться — ну просто класс!
— Здорово погуляли, правда? — обращается она к Андрею. — Спасибо, что позвали меня.
— Это была Юркина идея, — отвечает он, — Я ни при чем.
Из разговора я узнаю, что Юля живет одна и не торопится вечерами домой. Мы болтаем, а потом замечаем, как отец уставился в небо.
Там, вдалеке, но довольно близко, чтобы не превращаться в белую точку, летит самолет. Андрей следит на ним взглядом, не отрываясь.
— Любишь самолеты? — спрашивает Юля.
— Да ты что! — смеюсь я. — Он летать до смерти боится!
— Правда? — удивляется Юля.
И тут я замечаю, с какой грустью и в то же время, с каким восхищением Андрей смотрит в небо. Раньше никогда мне не приходилось ловить такой его взгляд. Как будто не самолет летит там высоко, а его мечта, вся его жизнь, стремительно улетает навсегда. И меня вдруг осеняет. Я вдруг понимаю, насколько сильна была его детская мечта стать летчиком. У меня даже сердце сжимается. И Юлино удивление понятно, потому что так на самолеты может смотреть только человек, который смертельно по ним скучает.
