— Она спросила, кто из них твой отец, — поясняет на английском мужчина в медицинском халате и запинается, — то есть, биологический отец, понимаешь?
Я киваю и настораживаюсь.
— Андрей, верно? — уточняет он.
— Угу.
— Она говорит, что он очень хороший человек и желает Владу скорейшего выздоровления.
«И все?» — так и хочется спросить мне. То есть, никаких фырканий и осуждений? Никаких подозрений, что меня эти двое жутко развратили и испортили? Ну и страна у них, я однозначно хотел бы тут остаться.
Каждый день ожидания, кажется, забирает у отца немного жизни. А ждать еще может быть очень долго. Я, конечно, понимаю, что Андрей вряд ли рассчитывал на мгновенный результат, но прошло уже три недели, а ничего в состоянии Влада не изменилось. Три недели Андрей каждый день без перерыва на выходные приходит к нему в палату и сидит там до того, как дежурная медсестра не попросит его уйти. Три недели он каждый день держит его за руку, а потом возвращается в нашу квартиру, выжатый, как будто на нем, запряженным в плуг, пропахали пол-Берлина.
— Будешь есть? — спрашиваю, когда Андрей появляется дома. — Я пиццу приготовил.
— Нет, не хочу, — отвечает он.
— Ты вообще что-нибудь сегодня ел? — говорю уже строго, потому что такие ответы меня достали.
— Перекусил в больнице, — пытается улыбнуться Андрей и технично переводит тему. — Как учеба?
— Нормально, — бурчу.
— Ты занимаешься, Юр? — серьезнее спрашивает он.
— Да занимаюсь, блин! А ты есть вообще будешь когда-нибудь?
— Говорю же, перекусил в обед…
— Чем?
— Сэндвич взял в автомате.
— Да поешь нормально!
— Не хочу. Спасибо, Юр. Я в душ и спать. Устал.
Вот таким я его вижу последний месяц. Хоть он и сохраняет, конечно, отличную форму, но все же прилично сдал: похудел, взгляд потух.
— У тебя седых волос прибавилось, — говорю, когда Андрей выходит из душа. — И морщинки у глаз появились.
— Пора бы, — пожимает плечами он, — по возрасту, вроде как, положено.
— Ничего тебе не положено! — хмыкаю.
Вообще, Андрею тридцать восемь, Владу соответственно почти сорок. Наверное, и правда, уже положены морщинки, но они оба всегда выглядели просто отпадно. Им никогда нельзя было дать их возраст. Да и сейчас Андрей не смотрится таким мужиком, каких я привык видеть на улицах в России, какие часто тусовались у нас дома, когда я жил с мамой. На Андрея пачками западают девки даже моего возраста. Веркина подружка как-то увидела фотку и чуть не описалась прямо посреди улицы. И Юля бы тоже запала, если бы для нее все не было предельно открыто. Но сейчас смотреть в потухающие с каждым днем глаза отца просто невозможно. Он много курит. Порой дымит, как паровоз, и на сигареты у нас уходит немало денег. Иногда Андрей опрокидывает пару стаканов виски или другого алкоголя — чтобы быстрее уснуть. А я всегда сижу напротив и смотрю на это. Сам я не курю. Бросил, чтобы отец не переживал, будто подает мне плохой пример. Я знаю, у него голова всегда этой ерундой забита, но я не дам ему лишнего повода. У него и без меня хватает из-за чего переживать.
