Мы сидим в малюсенькой забегаловке на четыре столика, едим вкусную шаурму и пьем турецкий кофе.
— Юля клевая, да? — начинаю я разговор.
— Хорошая, — кивает Андрей.
— Очень милая. По-моему, я влюбился.
— В кого? — отец поднимает на меня глаза.
— Ну, в Юлю!
Он смеется. Приятно видеть его смех, ведь отец не улыбался уже очень давно, и вот ведь, что его развеселило.
— Я серьезно, — говорю.
— Ей двадцать семь, — объясняет Андрей.
— Ух, я думал, где-то двадцать пять.
Он снова улыбается.
— Это не меняет сути, Юр, тебе семнадцать.
— Ну, давай ты сейчас будешь меня дискриминировать по возрасту! — театрально надуваю губы.
— Просто ты несовершеннолетний, и за отношения с тобой Юлю посадят.
— Блин! Вот подстава. А она замужем?
— Насколько я знаю, нет.
— Думаешь, у меня совсем нет шансов? — задумчиво закатываю глаза и подозрительно кривлю рот.
— А как же твоя Вера? — переводит тему Андрей.
Они, кстати, знакомы с Веркой. Она несколько раз приходила и заставала Андрея.
— Не знаю, — пожимаю плечами. — Верка же далеко…
— Ну ты даешь! — тянет отец. — Какой оказывается ты непостоянный! Вот уж не думал, что мой сын такой ветреный.
Я как-то сразу притихаю. Не хочется, чтобы Андрей считал меня легкомысленным или несерьезным, но что мне поделать-то со своими чувствами!
— Может, я вообще полиаморный! — отвечаю.
— О боже! — он демонстративно прикрывает глаза ладонью, как будто от солнца. — Это точно не моя вина!
Мы смеемся, а потом какое-то время сидим молча, доедаем салат.
— А у тебя, кроме Влада, были же отношения? — снова начинаю я.
— Не то чтобы отношения…
— Да нет, — поправляюсь, — Ну вообще.
— Если ты о серьезных отношениях, то нет.
— Ты что же, ни в кого, кроме Влада, никогда не влюблялся?
— Влюблялся, — растягивает Андрей, как будто припоминая, — наверное, но несерьезно.
— И как понять, серьезно или нет?
— Только потом поймешь. Каждый раз, когда влюбляешься в кого-то, кажется, что это очень серьезно. Но когда приходишь к по-настоящему серьезной любви, все остальное кажется мелочью. Кажется, всего остального и не было.
— Вы же с Владом в одной школе учились, — продолжаю, делая вид, что ничего не знаю. — У вас не сразу были отношения?
— Нет, — Андрей снова улыбается, цепляясь за воспоминания. — В школе я его даже не замечал. Он учился двумя классами старше, да и я был занят по большей части тем, что убеждал себя, что я не тот, кто есть. Я вообще в школе боялся общаться с парнями, хотя мне хотелось. С девчонками было неинтересно, хоть они и липли ко мне. Но я всегда боялся, что если буду близко общаться с мальчишками, они обязательно заметят, что со мной что-то не так, что я смотрю на них как-то иначе. Мы с Владом первый раз серьезно пересеклись после развода. Было неожиданно его встретить в таком месте. Я никогда бы не подумал о нем… Да я вообще о нем никогда не думал. Он тогда меня здорово поддержал. Но я был студентом, да еще, к тому же, разбитым вдребезги всей этой историей с твоей мамой. Я даже в кошмарах не мог допустить мысли, что не смогу быть рядом со своим сыном, а тут все случилось наяву. Мы с Владом тогда встретились несколько раз. Он пытался поставить мне мозги на место, но ему не особенно удалось. Я отказывался принимать себя, каждый день обещал себе, что стану нормальным, смогу доказать Кате, что могу воспитывать тебя… И каждый день в чем-то прокалывался перед самим собой. Поэтому никаких отношений с Владом, или с кем-то другим, быть просто не могло. Хотя Влад, конечно, всегда был хорош.
