— Нет, — отвечает Андрей, еще не понимая перспективы.
Я ее тоже не осознаю, но она вырисовывается очень быстро как-то сама собой, да еще в таких деталях — просто гиперреализм.
— Не родственник? — удивляется доктор. — А кто?
— Черт, — Андрей втыкается в действительность и начинает подбирать слова. — Друг.
— Извините, но вы можете сообщить его родственникам? Нам необходимо связаться с родными.
— Я близкий друг, — убеждает Андрей не очень уверенно, — партнер.
— Партнер по бизнесу?
Ух, мне прямо хочется врезать этому врачу!
— Мы живем вместе, — очередная попытка Андрея проваливается в пропасть непонимающих глаз медика.
— Вы можете связаться с его родственниками? — талдычит он.
Это отвратительно, унизительно и мерзко. До меня только сейчас доходит весь смысл разговоров об однополых браках. Все вопят что-то про плохое влияние на молодежь, про неправильный пример для детей, про невозможность усыновления, про искажение ценностей. Да это все неважно, черт возьми! А важно вот что: Андрей самый близкий Владу человек, ближе, чем многие жены для своих мужей. Но фактически сейчас, в больнице, когда Влад на грани смерти, когда нужно принимать решение, Андрей получается ему никто. По закону получается чужой. Я решаю вклиниться в разговор. На самом деле, я решаю просто сказать врачу, что он редкостный идиот, но выходит иначе.
— Слушайте, — обращаюсь к мужчине в халате, — Понимаете вы, это мой отец…
Я говорю об Андрее, это у меня вводная такая, но доктор все понимает по-своему и перебивает.
— А, ну так бы сразу и сказали, что это его сын! — он качает головой, глядя на Андрея, — Проходите-проходите, конечно!
Он впускает нас в палату и начинает говорить много непонятных слов. Но, в общем, ясно, что дело дрянь. Влад весь в бинтах, в каких-то трубках, голова перевязана. Андрей со всем соглашается, потом протягивает врачу документы, и тот зовет его в кабинет. Там опять начинаются вопросы про родственников, про отдельную хорошую палату, про операции. Я сижу у двери на обтянутом гладким материалом диване и понимаю только, что времени искать каких бы то ни было родных просто нет. Владу нужна срочная операция. Его сильно избили, рука сломана, ребра, еще что-то. Но самое главное — какие-то проблемы с головой. Поэтому он в коме. И понятно, что операция стоит сумасшедших денег, плюс уход и палата. Когда Андрей соглашается за все платить и подписывает кучу бумаг, доктор как-то подуспокаивается с родственниками и, думаю, уже понимает, что я не сын Влада. Да ну его на фиг!
