Еще я узнаю, как они развлекаются. Ну, то есть, как весело вместе проводят время по выходным. И это, конечно, капец. Андрей и Влад сидят рядом, на диване или вообще на полу, слегка касаясь друг друга плечами, и читают. То есть, да, читают! И могут так читать полдня, иногда принося друг другу воду или кофе. Причем Андрей всегда читает какие-то занудные профессиональные книжки по дизайну, а Влад не менее занудные толщенные романы. Очень меня ждет увлекательная жизнь с такими домашними.
Но расслабляться нам, конечно, рано. В школе после каникул поднимается новая волна истерии. Нет, одноклассники мои, даже самые отъявленные придурки, подзатихли. Как я и говорил, когда на них не реагируешь, они быстро успокаиваются. Ведь делают-то все не из-за каких-то там убеждений, а просто, чтобы обратить на себя внимание. Иногда кто-то что-то выкрикивает в мою сторону, но я просто обычно показываю фак, и они отваливают. Обидно, что и на счет Канарейкина успокоились, но я периодически сталкиваю его откуда-нибудь, чтобы не расслаблялся. Зато учительский состав, чувствую, прямо в переживаниях. Носятся со своей заботой, как ядовитой осой в задницу укушенные. Меня класснуха к себе вызывает, расспрашивает про отца, про обстановку. Да нормальная у нас обстановка! Отличная даже! Вот почему-то, когда я жил с мамой, и к ней постоянно ходили какие-то непонятные мужики, это никого не волновало, хотя некоторые иногда даже ночевать у нас оставались, и я очень хорошо слышал скрип кровати и все сопровождающие звуки. И что мама пила, как последний водопроводчик, никого не волновало. А теперь прямо сил нет, как они все обеспокоены. Боже мой, у Юрочки папа гей — надо спасать мальчика! Они еще говорят гомосексуалист. Меня это бесит. Не то чтобы я сильно умный стал за такой короткий срок, но кое-что даже мне понятно. Гетеросексуалист почему-то не говорят, а как про геев разговор заходит, так -измы сыплются, будто это болезнь какая-то. Короче, главное, что я понял — никто толком ничего не знает, не понимает и главное — понимать не хочет, зато все хотят кого-то от чего-то спасать.
— Юра, как у вас с папой? — очень вкрадчиво и доверительно начинает Полина Николаевна, когда мы остаемся одни в ее кабинете.
— Нормально, — отвечаю. — А вы почему интересуетесь?
— Просто спрашиваю. Все же вы вдвоем живете. Вдвоем же?
— А какая разница?
— Юр, — она склоняет голову и смотрит на меня, как на маленького котенка, которого сейчас, то ли приласкает, то ли задушит, — Ну что ты такой колючий?
