– У нее уши не проколоты.
– Да? – расстроилась мама, и пальцы прикрыли старые сережки, лежавшие на ее ладони. – Что же тогда?
Но Таль уже знал что. Он смотрел в Анютин альбом – она нарисовала подснежники среди опавших буковых листьев – и понимал, что только это он и может сейчас подарить Янке. Главное – все продумать. Главное – чтобы она его поняла. И чтобы согласилась поехать.
Таль все тщательно спланировал. Во вторник утром он встретил Янку у ворот ее дома. Усмехнулся, увидев ее наряд: мини-юбку, джинсовую рубашку, туфли на высоченных каблуках. Забрал у нее из рук сумку.
– Ты чего? – испугалась она.
Глаза накрасила ярко, по-дурацки, и сережки – большие цыганские кольца. Соврала, значит, Анютка маме. Он так и понял. Сам-то он на это никогда внимания не обращал. Хорошая сестра Анютка, что и говорить.
– С днем рождения!
Она улыбнулась. Радостно и чуть-чуть смущенно. Или ему показалось.
– Давай с уроков сбежим?
– А куда?
– Есть одно место. Но далеко. До Симферополя ехать надо.
– Зачем?
– Подарок буду тебе дарить.
– В Симферополе?
– Ближе нету.
Все-таки Янка – особенная. Ну кто бы еще согласился поехать? А она поехала. В Симферополе он взял напрокат у знакомого пацана скутер, тот ему уже сто лет обещал дать покататься, вот и пригодилось.
– На этот? Мне? – уставилась на скутер Янка. – Ты с ума сошел? Я в юбке!
– Я же буду впереди. Никто ничего не увидит.
Она глаза сузила, сказала:
– Я тебя убью.
Но села. Прижалась. Таль чувствовал ее колени. И думал, как она отнесется к его подарку. Наверное, он где-то читал про такое, а может, видел в кино. Он точно знал, что не сам это придумал, а потому доверял этой идее больше, чем своей.
Ехать недолго – в горы, на Долгоруковскую яйлу, до Кургана славы. А там уже рукой подать.
У Талиного отца не было родственников, и родителей своих он не знал. Он в детдоме вырос. Но на Курган славы – памятник погибшим в Крыму партизанам – он привозил их каждое 9 Мая, будто здесь воевал его отец или дед. А может, и воевал, кто знает? Или отцу хотелось так думать.
У Кургана Таль повернул скутер к скамейкам под яблонями, там остановился.
– Дальше пешком.
– В лес?!
– Ага.
– А предупредить?
– Не переживай, – усмехнулся Таль. – Тут недалеко. Не пройдешь – на руках понесу.
Янка только головой качнула. Они стали спускаться в ложбину. Там был родник Ладошка. Так его все называли. На каменной плите было высечено лицо партизана и стихотворение, а в самом роднике – две каменные ладони, всегда наполненные водой, что текла из-под камней.
