Хорошо, что есть Ростик. Хоть она пока и не представляет, что будет с ним делиться какими-то там своими переживаниями, а все-таки хорошо, что он есть. Когда родители разводились, они с Ростиком будто оказались в одной команде, по одну сторону баррикад. В те дни Янка читала ему перед сном вместо мамы, и уроки с ним делала, и в бассейн водила, хотя раньше ее невозможно было заставить заниматься братом – что ей, делать больше нечего? И сейчас вспомнилось, как часто он ее поддерживал тогда. Тем, что плакал, и его нужно было утешать. А сейчас? Она уже забыла, когда последний раз с ним разговаривала нормально. А ему ведь тоже тяжело сейчас! Еще тяжелее, чем ей, она-то взрослая… У него и в школе там что-то не ладится, она краем уха слышала… «С чужими возишься, а до своего брата и дела нет», – шепнул ей кто-то внутри укоризненно. Янка решила, что со следующей зарплаты свозит Ростика в Феодосию. Походят по городу, в музей Грина зайдут, в кафе посидят… Может, Маруську с собой возьмут.
Дожди и туман упали на Поселок. И повсюду цвел миндаль. Все деревья стояли в бело-розовом облаке. Было ветрено, и каждый порыв ветра снимал с деревьев нежные лепестки, кружил в небе, бросал по обочинам. Янка думала о том, как много пропускает Глеб. Какие можно было бы сделать кадры! Он не ехал, застрял в своей Москве, затерялся, и не осталось ни адреса, ни телефона, только точка на карте – Москва. Янка была в Москве. Огромная она, не обойти.
– Здравствуй, дочка.
– Здравствуй.
– Как дела у вас?
– У нас хорошо.
Он замолчал, будто ждал, что Янка сама заговорит. Но Янка помогать ему не собиралась, вот еще!
– Как Ростик?
– Растет.
– В школе как?
– Хорошо.
Сколько, интересно, он еще выдержит?
– Как айфон-то? Работает?
Ага, вот, значит, как?
– Думаешь, я тебе спасибо за него скажу? – тут же взорвалась Янка. – Да подавись ты своим айфоном!
Она нажала «отбой», бросила телефон на кровать и сама упала рядом. Внутри у нее клубилось горячее месиво. Он еще ей звонит! Он еще спрашивает! Он… От ярости Янка даже реветь не могла. И вообще, хватит. Что-то часто она в последнее время реветь стала. Недавно их от школы водили к психологу. Янка боялась, что ее про развод начнут спрашивать, и поэтому сразу сама начала вопросы задавать. Чего вот она стала такая плаксивая? Чуть что – слезки на колесиках? Хоть от радости, хоть от огорчения, хоть от жалости? Тетка-психолог ничего такая попалась, сказала, что это возрастное, что пройдет и что надо учиться себя контролировать. Ну-ну…
