– А попросить?
Похоже, он всерьез разозлился. Янка с вызовом посмотрела ему в лицо. В глазах еще стояли все эти девушки, красивые, длинноногие и главное – взрослые и могут его обнимать.
– А я все удивляюсь, почему ты не просишь фотографии, будто совсем тебе неинтересно, – уже совсем другим тоном сказал Глеб. – Флешку давай, скину.
– Обойдусь! – Янка бросилась по лестнице к себе на второй этаж.
Ага, как же, так она и дала ему флешку, чтобы он увидел, ЧТО она у него скачала! Да ни за что! Уже открыв дверь в свою комнату, презрительно фыркнула:
– С легким паром!
И заметила его недоуменный взгляд. Грохнула дверью.
«Вау! Да он красавчик! Ну, такой весь… харизматичный! Не в моем, правда, вкусе…»
Вот за что Янка любила Майку, так это за то, что у них вкусы на парней не совпадали. Майка тоже это ценила. Говорила, что им дружить безопасно.
«Как вы там?» – кого она имеет в виду под «вы», Янка сама не знала. Ну, не Рябинина точно. После знакомства с Глебом любить Рябинина было просто смешно.
«У нас такая физручка пришла вместо Петровича. Закачаешься! Все время хохочет с нами, будто не урок, а вечеринка. Мы теперь ни одного урока не пропускаем».
«И ты?!»
Майка физкультуру терпеть не могла.
«Ага! Прикинь! Ну, ты бы ее видела, она такая клевая! Просто супер! Она обещает нас летом в поход повести. Приедешь?»
«Само собой!»
По поводу поездки Янка как-то попыталась поговорить с мамой.
– Ма-а-а-ам… я… поехать хочу. Домой. На Новый год.
– Яна, наш дом теперь здесь.
– Это твой здесь, а мой там. У меня там все друзья, у меня там всё, я соскучилась!
Она вообще-то не хотела скандалить, спокойно хотела поговорить, сама не ожидала, что так быстро начнет кричать. И мама, конечно, тут же закричала в ответ:
– Прекрати истерику! Поедет она! Туда ехать двое суток, сколько денег надо! А кто там тебя ждет? Ты подумала? А обо мне подумала? Как я тебя туда отпущу, я изведусь вся, у меня и так сил уже нет, а ты только о себе, только о себе!
– Меня бабушка ждет, она приедет за мной, она написала!
– Да? Ну и что же она не едет? А я тебе скажу: у нее там новая внучка! А много она с тех пор тебе писем прислала? Она же ни разу больше не написала! Не выдумывай, даже речи быть не может, никуда ты не поедешь!
Янка прикусила губу, чтобы опасные слова не сорвались с языка. На глазах закипали слезы, и она поскорее выскочила из дома, нарочно громко стукнув калиткой.
Бабушка Лена писала. Писала часто. Примерно раз в две недели от нее приходили пухлые письма. Но Янка их воровала. Потому что бабушка писала, как им плохо без них и как «Андрюша мучается от вины, скучает по детям, так и жизнь не в радость». И чтобы они не держали на него зла и простили. Янка не хотела, чтобы мама читала эти письма. Она не собиралась его прощать, но мама… Мама – совсем другое дело. И Янка отвечала бабушке сама. Аккуратно, на каждое письмо, без задержек. И каждый раз она писала, что мама много работает и устает и что она поручила Янке ответить. Иногда (чтобы уж совсем отвести подозрения) она просила Ростика обвести свою ладошку на чистом листе и внутри нее написать «Всем привет!», а для чего – не говорила. Листок с ладошкой прикладывала к своему письму. Типа все хорошо у нас, только некогда маме, некогда. Янка очень боялась, что бабушка начнет маме звонить и обман вскроется. Письма она прятала на дне сумки, зная, что мама никогда не полезет в ее вещи. Бабушка, конечно, воспринимала это по-своему. Она сделала вывод, что «Танечка не хочет общаться теперь». И правильно. Пусть так и думает. Раз воспитала такого сына. Так ей и надо! «Жизнь не в радость»! Бедненький! А у них тут радости целый вагон!
