— Это что, одна их тех, кто была куплена? — осведомился один из солдат.
Судя по его интонации, можно было заключить, что эти мужчины редко покупали своих женщин.
— Да, — кивнул тюремщик.
— И для какой же цели? — поинтересовался солдат.
Я сразу нетерпеливо навострила ушки.
— Понятия не имею, — пожал плечам мой сопровождающий.
Интересно, задумалась я, могло ли статься, что он действительно этого не знал?
Другой солдат, присев около меня, намотав мои волосы на кулак, довольно резко запрокинул мою голову, давая возможность всем оценить черты моего лица. С нами можно обращаться подобным способом, точно так же, как в моём прежнем мире, можно было бы обращаться, скажем, с лошадью. Не стоит обвинять их в этом. Как не стоит уделять этому особого внимания. В этом мире, как я уже упоминала, мы, женщины, такие как я, фактически считаемся животными.
— Неплохо, — прокомментировал тот, который удерживал меня за волосы.
— Точно, — согласился с ним второй.
— Когда их покупаешь, — усмехнулся третий, — по крайней мере, видно то, что Ты получаешь.
— Полностью с тобой согласен, — поддержал его первый.
Кое-кто из мужчин засмеялся. Это было, насколько я понимаю, своего рода скабрёзная шутка, но ведь здесь не было, ни одной свободной женщины, которых она могла бы оскорбить или шокировать. Моё присутствие не в счёт. Я была кейджерой.
Понятно, что женщин обычно раздевают для детального исследования прежде чем купить. Мужчины предпочитают видеть то, что они получают, целиком и полностью. На Горе говорят: «Только дурак купит одетую женщину». Пожалуй, трудно спорить с этим утверждением.
Кстати, я сама уже через это прошла. Прежде чем меня приобрели, я прошла через пристальное исследование, при котором уделялось внимание каждой детали. Дело дошло даже до моего выступления перед потенциальными покупателями, бывшего почти хореографической постановкой, предназначенной для того, чтобы мои особенности, выражение лица, отношение, движения, очарование и прочие качества могли бы быть оценены по достоинству.
Есть теория, которая подразумевает, что слишком обнажающие одежды, в которых обычно держат кейджер в этом примитивном воинственном варварском мире, мире, в котором рабство закреплено законом, а красавицы расцениваются как одна из форм добычи, делают именно их, рабынь, желанными объектами захвата, пленения и воровства, что по-своему служит чем-то вроде защиты для свободных женщин в их тяжёлых одеждах сокрытия и вуалях. Впрочем, несомненно и то, что существует несколько причин того, что кейджер одевают в такие приметные и откровенные одежды. Одна, чаще всего упоминаемая причина, состоит в том, что это даёт видимое различие в столь глубоко расслоённом обществе между нашим нижайшим положением, отмеченным нашими тряпками или короткими туниками, и благородством свободных женщин, выраженным в сложности, богатстве и витиеватости их аксессуаров. Становится маловероятным, что нас могут перепутать с нашими свободными сёстрами. Однако, я небезосновательно подозреваю, что самые существенные причины, имеют отношение к удовольствию мужчин, которым нравится одевать нас, если вообще одевать, в те наряды, которые обладают максимальными информативными, символическими и возбуждающими эффектами, действующими не только на них, но, и даже прежде всего на самих рабынь. Довольно трудно быть одетой определенным образом, и не постичь при этом со всей ясностью и обоснованностью, что Ты красива и желанна, и являешься собственностью. Это понимание, в свою очередь, увеличивают живость сексуальной реакции. В результате, одежда рабыни, в конечном итоге, воздействует не только на тех, кто видит её, но и на ту, кто носит её, на саму рабыню непосредственно. Что касается причины упомянутой первой, той, что касалась защиты свободных женщин, то я думаю, что в этом определённое рациональное зерно есть. Например, в ситуации связанной с вероятным преследованием или охотой на захватчика, когда отступление с места захвата должно быть произведено максимально быстро, одежды сокрытия, как их часто называют, могут несколько задержать охотника. Кто же захочет рискнуть своей жизнью за женщину только, чтобы позже вернувшись в лагерь, раздеть и обнаружить, что куда лучший экземпляр, можно было бы за несколько медяков купить у какого-нибудь захудалого странствующего торговца? Кому хочется выставить себя дураком? Нет, разумеется, ему может и повезти, и его аркан затянется на настоящем призе. Но даже в этом случае, разве это не будет просто удачным стечением обстоятельств, и не будет ли он сам, в некотором смысле, просто удачливым дураком? Само собой, профессиональные работорговцы в этом мире традиционно много внимания уделяют этим вопросам, выделяя немалые средства на сбор информации и шпионаж. Ходят слухи, что они иногда работают в тесной кооперации со свободными женщинами, которые владеют общественными ваннами, термами и тому подобными заведениями, посещаемыми свободными женщинами. Конечно, при захвате городов, или в тщательно спланированных набегах, на отдельные виллы или башни, совершённых отрядами из нескольких мужчин, много времени может уйти на сортировку пленниц на полевых девок, рабынь для кухни и прачечной, девок чайника-и-циновки, рабынь башни, рабынь для удовольствий и так далее. В захваченном городе женщину можно раздеть или просто приказать ей раздеться самой. Вот тогда можно спокойно решить, накинуть ли её на шею свою верёвку или, в некоторых случаях, связать её, а затем вставить в прокол в носу кольцо, к которому может быть пристёгнут поводок. Иногда у одного воина может быть несколько пленных женщин, торопливо семенящих следом за ним, на поводках, зажатых в его кулаке. Когда город взят дисциплинированной силой, то женщин зачастую просто связывают до полной беспомощности и оставляют некую метку, оставив в таком месте, где их легко может подобрать трофейная команда и вернуть оригинальному захватчику. Метки могут быть самыми разными. Иногда это могут быть имя или символ, написанный прямо на теле пленницы. Иногда к ней могут прикрепить некий символ, скажем, бирку, висящую на проволоке, пропущенной через прокол в мочке уха женщины.
