Мысль, однако, быстро сменила направление при виде еды — о, здесь все так вкусно, а она умирает с голоду.
— Что? — спросила она с вызовом.
— Мне непривычно видеть женщину, которая не отказывает себе в еде.
— Почему ты здесь? — спросила она.
Ризард отвлекся от своей лепешки:
— А ты почему, Тиффани? Зачем твоя семья отправила тебя на встречу со мной?
Пристальный взгляд заставил девушку вздрогнуть.
— Так вышло, что я единственная, кто имеет право стать членом клуба.
Брови мужчины недоуменно приподнялись.
— Я унаследовала состояние мужа, — пояснила Тиффани. — Мой отец, конечно, не бедствует, но все же он не дотягивает до тех, кто имеет карточку постоянного клиента здесь.
— Я читал о катастрофе, прими мои соболезнования.
Тиффани напряглась, ожидая откровенных вопросов.
— Я тоже вхожу в число членов клуба, причем давно, еще до гражданской войны в Брегновии. Так что деньги, которые, по твоему мнению, я украл, на самом деле принадлежат государству, они специально выделены для финансирования выхода страны из кризиса.
Странно, думала Тиффани, как в нем удивительно сочетаются европейская утонченность, открытость дискуссии и непреклонность руководителя. Она отвернулась и произнесла:
— Мне придется запросить отчет на тебя. Хочу узнать, как ты сколотил состояние.
— Я сам тебе расскажу. Это система, которую я создал, работая в нефтяной промышленности, но на ее создание меня подтолкнули знания, полученные в винодельне — после получения диплома инженера я работал там некоторое время.
— Странный выбор. Что инженеру делать на винодельне?
— Это был мой протест, — коротко ответил Ризард, не развивая мысль, и достал из ведерка со льдом запотевшую бутылку с вином.
— Оно из винограда, что растет в моей стране. Попробуй, тебе понравится.
— Ты сказал, что работа на винодельне была протестом. Не пояснишь?
Ризард вздохнул, точно собираясь с силами перед сложным разговором.
— Если ты решишь собрать обо мне информацию, то наверняка узнаешь, что родители отправили меня в Германию в возрасте шести лет — ради моей же безопасности и с целью дать хорошее образование. Наша страна присоединялась то к одному соседнему государству, то к другому — и это продолжалось с самой Первой мировой. Постоянно вспыхивали восстания, попытки отвоевать независимость, а за ними всегда следовала кровавая расправа. Мои мать и отец не могли покинуть страну, но меня сплавили друзьям. Не могу, правда, найти повода для жалоб. Приемные родители оказались хорошими людьми. Приемный отец был инженером, проектировал автомобили. По его настоянию я и пошел учиться в ту же отрасль. В общем‑то, хорошая профессия. Но после выпуска я стал чувствовать, что живу как‑то вынужденно. В общем, как и все подростки, начал протестовать, доказывая, что это моя жизнь и я хочу строить ее сам. Не могу сказать, что горжусь тем, что не раскрыл свой инженерный потенциал и отправился собирать виноград, но это натолкнуло меня на новые мысли, и я отправился в Россию, чтобы добывать там нефть.
