— Оль...
— Всё хорошо, Алисёныш. Ты просто не представляешь, как я тебя люблю.
В глазах Алисы что-то мелькнуло. Понимание. Мысль? А потом её рот жарко прильнул в ответ — дух захватило. Горячее кольцо рук, обнявших за шею жадно, отчаянно, почти исступлённо.
— Ух ты, ух ты, вот это да... — Короткий смешок Ольги утонул в новом поцелуе.
Диван скрипнул под весом двух тел. Сорок четыре килограмма оказались сверху — сладкая тяжесть, уже без цензуры в виде одежды, с зеленоватыми светлячками глаз, с приоткрытым бутоном губ.
«У сумасшедшего времени совсем кончились запасы ночной тьмы. Оно выкурило мрак до бычков, до потухших звёзд-окурков и смеялось, смеялось в слиянии губ и сердец».
— Стой, надо это записать.
Ольга голышом метнулась к ноутбуку, и её пальцы маниакально затанцевали на клавиатуре. Алиса, растрёпанная, с розовыми пятнами румянца и вспухшими от поцелуев губами, наблюдала из постели за этим танцем, от которого белый лист документа заполнялся чёрными строчками. Курсор мигал, выплёвывая буквы.
Ольга выдохлась на третьей странице. Выплеснув порцию печатных знаков, она бросилась на пищащую и барахтающуюся Алису.
За эту ночь она написала один из своих самых «упоротых» рассказов, распределяя энергию урагана в своей груди поочерёдно между ноутбуком и Алисой. Замученная сексом, та уснула в третьем часу, а Ольга ещё долго яростно работала. Перечитывала, правила, удаляла и переписывала целые абзацы. Потом в гневе чуть не швырнула ноутбук в стену вместе с треклятым рассказом, но вовремя одумалась: её привёл в чувство стон Алисы. Стон боли сквозь сон.
— Алисёнок...
Плохо соображая от звёзд-окурков перед глазами и призраков пляшущих строчек в мозгу, Ольга поглаживала и мягко массировала ногу Алисы.
— М-м-м... Оль...
— Я с тобой, с тобой. Я здесь, маленький. Расслабься. Всё хорошо.
Проснувшиеся глаза затуманенными светлячками моргали, улыбались сквозь боль.
— Много написала?
— Тридцать килознаков.
— Ого...
— Тебе лучше?
— Немножко.
Алиса приняла таблетки и уснула, а у Ольги сна — ни в одном глазу. Мозг требовал работы, нёсся на всех парах, обрабатывая терабайты информации, и грех было упускать такой взлёт работоспособности. Когда-то она курила прямо за ноутом сигарету за сигаретой, и у рук всё ещё иногда проявлялся этот фантом привычки — призрак пачки, призрак зажигалки. Чем-то заменить? Лучше кружки кофе ничего не нашлось. Он немножко пах дымом.
Она впилась глазами в блокнотный лист, исписанный каракулями — сам врач ногу сломит. Но она помнила логику расположения текста, взгляд скользил по строчкам, пальцы листали страницы. Иногда направление менялось, она переворачивала блокнот на девяносто градусов, находила нужное место и продолжала читать.
