– Вот пожалуйста, батюшка. – Говорил ему Гермес, протягивая свиток.
– Так, а, вот, значит, третьего дня коринфяне жаловались на неурожай тебе, Деметра, что ты сделала в свою очередь?
– Я, муж мой, послала им урожай. – Кротко отвечала его жена.
– А знаешь ли ты, что когда из ста хороших плодов один вышел гнилым, они обозвали тебя, мою жену, неблагодарной, мимо девяноста девяти хороших плодов?
– Нет, муж мой, не знаю.
– Словом, я уничтожил все их пажити, все дома их, наслал на них бурю и покарал их. Не будь ослицей, а будь Богиней, уважай себя, или мы с тобою побранимся.
– Хорошо, муж мой.
– Так, что дальше. Ах, вот, вчера, Афина, спартанцы требовали твоего покровительства. Что ты сделала им?
– Я, отец мой, вручила им в сердца мужество и они выиграли бой. – Отвечала мудрая и целомудренная богиня.
– А знаешь ли ты, что на следующий день они чуть было снова не проиграли, и в сердцах заметили, что, видимо Афина оставила их, и что если бы не их собственное мужество, то была бы страшная беда? Подонки, подонки! Гелиос!
– Да! Вот я!
– Сжечь всех немедленно после собрания! Гефест!
– Вот я!
– Сжечь всех ликийцев, а то вишь, хлеба им мало дают… Так, что там еще? Да все то же самое! Аргивяне взбунтовались, перестали молиться мне, Гермес, пиши, всех покарать! Всех!
– Да, отец мой, в-се-х, по-ка-ра-ть, покарать! Записал.
– Мидийцев поразить чумой, вызови сюда Гекату; киликийцев затопить водой, ибо их вера стала слабой, Посейдон, слышал? Дэлос спалить огнем, поскольку там два человека занимаются развратом. Крит уничтожить, потопить, ибо там была у них скупая жертва. Аттику засыпать снегами, вьюгою или бурей, поскольку нет там больше праведных людей. Беотию застлать засухой, ибо у них только одни просьбы, а толку с них – нуль. На Аркадию скинуть гору, потому что там не чтят меня так, как хотелось бы, на Эфес две горы, ибо там памятник Гере, выше чем мне. Трою сровнять с землей, ибо они возгордились своею славой. Пританей, Афины, Ахею, Фивы, черт возьми, да вы вообще отслеживаете, что у вас там происходит? Все попирают Богов и живут тем не менее счастливо. Вот ты, эй ты, Аполлон, вот что ты, осел, сидишь и брянчишь на кифаре своей, когда у тебя в Дэльфах Омфал забросали пометом?
– Я… правда что ли? – Отвечал Аполлон.
– Гермес, запиши, чтобы я потом надавал ему пощечин. Пошел вон Ганимед со своим успокоительным! Вот я тебя сейчас! Полетишь обратно у меня, чертов сын! Артемида!
– Да, отец мой. – Отвечала юная богиня.
