– Блудница! – Кричал Антоний весьма грозно. – Кого ты сюда привела? Где он?
Тут он выхватил свой острый и кровавый клинок и сердце мое в этот же миг сжалось и забилось как перепелка.
– Где он, повторяю?!
Вскоре он не стал дожидаться ответа и принялся искать пришлеца по всему помещению. Одним взмахом руки он снес гардероб с основания и тот, разбившись об стену, распался на несколько частей. Затем он принялся оглядывать комнату, уж полагая, что точно кого-то зарежет здесь и сейчас. Но вот он как-то подозрительно устремил свой леденящий душу взгляд в то самое место, откуда я, через почти совсем прозрачную ткань, смотрел на всю эту сцену и с трепетом ожидал своей участи (мне было просто непостижимо страшно).
Вдруг он стремительно подбежал к ложу и, схватив его одной правой рукой, сокрушительно отшвырнул его к самой стене. Я же, вдруг оказавшись беззащитным, издал истошный и гибельный крик, как только осознал, что он решительно хочет изрубить мое тело. К счастью у меня при себе была моя излюбленная склянка французских духов, и, ощущая присутствие духа и врожденного инстинкта выживания, я мигом открыл ее и брызнул ему в лицо все ее содержимое.
– О Юпитер, это цикута! – Заорал он, тут же бросив клинок и хватаясь за лицо. Он так быстро отпрянул назад, что повалился спиною на тот самый стол с фруктами и разбил его, после чего все фрукты и стоящие на нем приборы разлетелось по всему полу. По всей комнате разнеслось громкие звуки и паникующие крики, после чего я, как был в одном неглиже, выбежал в прежний проход и сиганул по коридору обратно к Тенетникову.
Я так быстро и долго мчался по нему в ужасе и смятении, что не успевал даже подивиться своей догадливостью и смелостью. Однако нескончаемость коридора пугала меня, покамест я, порядком выбившись из сил, не рухнул сквозь гнилые и трухлявые доски в полу и не покатился вниз по неким ступеням и в кромешной темноте.
Докатившись донизу я проломил своей головою еще один досочный настил и упал на что-то жесткое примерно с шестифутовой высоты прямо спиной. Все замерло и померкло, а боль, которую я ощущал, получая удары, во все время падания, была как бы не совсем приятной, а, напротив того, слегка приглушенной и сдавленной.
Отлежавшись и несколько придя в себя от такого долгого падения, я тут же поднялся и перевел свой дух, вслед за чем огляделся вокруг себя. Пред мною и практически в густом полумраке распростерлись какие-то коробки и ящики со многими съестными припасами и специями внутри, как бы заложенные на хранение. Впереди виднелся дверной проем, из коего доносились странные звуки и излучалось также слабое и тусклое свечение, отблеск которого освещал это небольшое пространство.
