Эти повреждения сказывались в весомых ранениях нашего дракона, в умервщлениях двух наших охотников, по которым им удавалось выстрелить целым залпом картечью, а также несколькими взрывными снарядами, также ранившими дракона. Много метких стрелков по приказу Арсюшкина были откомандированы, чтобы одним лихим выстрелом уничтожить своего главнейшего оппонента, в следствии чего по нашему дракону часто случались убийственные выстрелы даже со свистом. Несколько таких пулей пролетели мимо самого моего носа, а один из низ даже прострелил насквозь плечо одного из охотников.
Наши действия, казалось бы, произвели на супротивника должное действие, потому что большинство ополченцев начали ослабевать и их натиск был уже не таким, каким был до этого. Я стал уже было подумывать об том, что может и не нужно вовсе уже переходить на сторону плута Арсюшкина? Поскольку вот уже по намеченному времени все оставшиеся охотники вышли с боем и пошли на контр-атаку против арсюшкинских ополченцев. То есть все уже как бы почти складывалось в нашу пользу, то есть в пользу господина Тенетникова, но вот случилось внезапное событие, которое обратило на несколько времени ход всего сражения и заставило обратить мои мысли в другое направление.
Именно, когда мы уже совсем надоели Арсюшкину, тот, надо полагать, совсем уже не на шутку разозлившись, выругал наконец своих офицеров и сам схватился за свое ружье, а когда мы пролетали недалеко от него, тот метко выстрелил и прострелил нашему дракону горло, вот ведь несчастье-то. Дракон в ту же самую минуту издал печальный и гибельный крик, немного сбивчивый и захлебывающийся, после чего стремительно понесся к низу. Перед тем как упасть, он попытался было еще на последних силах взлететь, но ему это не удалось, и он, плавно, но сокрушенно, рухнул на самое место кровопролитной сечи, где кстати рядом стоял и самый Арсюшкин.
Я попытался встать, приходя в чувства от такого мощного столкновения, но почувствовал, что все у меня кружится перед глазами, и что уж точно теперь-то я пропаду на века. Я оглянулся назад и увидел вдруг Тенетникова, который рьяно и с безумием порывался вперед вместе со своими охотниками, как множество ополченцев бились насмерть со своими палашами, стреляли из револьверов куда попало, и как самые эти каменные рыцари размахивали своими мечами и топорами, разрезая на части солдат и их снаряжение.
Вдруг я расслышал, как кто-то кричит мое имя и даже разглядел в толпе солдат сидящего на земле за камнем человека, который звал меня и настойчиво манил к себе. Это был точно Арсюшкин, вид его был по-геройски отважен и он, находясь в приступах боевого задора, зазывал меня к себе, на свою сторону. Это был решительно окончательный выбор, теперь то мне и был предоставлен наконец этот шанс, об котором я так долго вам излагал свои чувства. Теперь-то, смотря на то, как полчище ополченцев, словно как море топит мизерную лодчонку, точно также топило в самом себе крохотный отряд охотников плута Тенетникова, мне вдруг решительно хотелось стать подле господина Арсюшкина, поскольку и самые эти охотники, и их контр-атака, и все прочее, было сломлено окончательно, и даже самое падение дракона вместе с их предводителем заметно ухудшило боевой дух армии, ибо в том можно было отчетливо разглядеть символическое значение.
