– Ну как? – Спрашивал меня Тенетников, когда я уже оказался в мире.
– Лев Борисович, – отвечал я в полузабытьи, – я… я Бог! Я люблю вас!
– Ну полно, полно, а теперь за работу.
– Это что же, разве опять? – Изумлялся я.
– Ну почему же опять? Так ведь почти каждый день. А нечего жалеть этих скверных мошенников, ведь тебе-то от того лишь будет лишний добрый поступок на Божьем суде. Идем, я покажу тебе эту веселую троицу.
– Троицу? – Я все больше и больше удивлялся на этим человеком и не знал, шутит ли он или нет.
Тенетников ничего мне не ответил, а вышел в общую залу, после чего я и сам вышел за ним, где и впрямь обнаружил его подле трех мертво сидящих человек. Никого из них я не знал ранее.
– Что ж, хватай этого и понесли. – Сказал он мне и мы принялись за дело.
В течении еще нескольких часов мы занимались ставшим для меня обыденным делом, а когда все было погружено, мы как всегда втроем отплыли в ночь на Фонтанку.
Но не это хотел рассказать я вам, а то, что когда мы начали сбрасывать трупы, то случилась еще одна странность, изумившая меня и может даже чуть-чуть Тенетникова.
– Давай, – говорил он, хватаясь за первое тело. – Раз, два, три! Бросай!
Труп с брызгами бултыхнулся в воду.
– Давай, – говорил он, хватаясь за второе тело. – Раз, два три! Бросай!
Труп с брызгами бултыхнулся в воду.
– Давай, – говорил он, хватаясь за третье тело. – Раз…
– Господи Боже мой! Где я!? – Завизжал и закривлялся третий мешок.
– Два!
– Лев Борисович, он живой! Человек жив!
– Поздно уже!
– Святители мои, я заплачу вам десять тысяч!
– Три! Бросай!
Труп с брызгами, с криками и мольбами бултыхнулся в воду.
– Черт возьми, – говорил Тенетников, потупив голову и смотря на колебаемую водную гладь. – Ведь вот жив был человек, а ты его убил, Иван Андреевич.
– Нет, позвольте, я же протестовал против этого! – Восклицал я. – Ведь вы сказали что поздно, и мы, получается, вдвоем убили его, Господи… убили.
– Ан-нет, братец Иван Андреевич, ты всего лишь заметил, что он был жив, а я же в свой черед заметил, что поздно ты об том догадался, да ты взял и бросил его. Впрочем, я тобой горжусь, ты мой верный ученик и помощник!
Я так и замер в недоумении над логикой Тенетникова, но оспаривать его мнение было не к чему, ибо все могло закончится плачевно.
– Ну, что ж ты стоишь? – Говорил он мне, когда мы уже приплыли обратно. – Согласен, получилось нехорошо, моя вина здесь тоже есть. Но ты не заморачивайся насчет этого, иди, и проводи время в свое удовольствие, ведь такой сорт; августейший.
