Я не растерялся, и, сильно размахнувшись горевшим факелом, страшно потряс его об самую драконью морду, так что искры полетели во все стороны. Дракон ретировался обратно, прижал уши, приосанился и как-то заунывно запищал, что совсем было не свойственно его дюжей стати и грозному виду.
Я не стал упускать подходящей минуты и, находясь под воздействием смелости и отваги, быстро направился к истоку с голубой водой, тут же окунул в него чашу, набрав ее почти до самого края, и стремительно заторопился обратно, воображая, что дракон смекнет теперь же схватить меня на короткой дистанции. Но вскоре я увидел, что дракон вовсе не собирался этого делать, а напротив того, сидел почти неподвижно, дрожал и попискивал, и даже слезы лились у него из глаз.
– Ну все, все, я больше не буду, малыш, иди же сюда. – Говорил я ему, подзывая к себе, поскольку мне и впрямь стало жалко дракона, которого я так жестоко обидел.
Дракон же, прижав хвост и сострив жалкую гримасу, неуверенно подошел ко мне, подставляя свою морду, чтобы я погладил его. И я действительно гладил его, успокаивал и шептал ему приятности в самое ухо, стараясь успокоить его. Однако ж, даже стыдно говорить, немерная злость стала изъедать меня изнутри, поскольку этот самый дракон ведь собирался только что съесть меня, не подумав об вероятной моей семье, которой никогда и не было, об том, что я также человек и хочу прожить свой век в счастии, и наконец об том, что я и сам был беззащитным и не причинил ему никакого зла, а что он сам спровоцировал злость, породив произвол, дав мне при том и самому породить его, дабы еще раз наказать его.
Я стал сомневаться и, резко замахнувшись горящим факелом, вновь ударил дракона по самой морде, который никак не мог ожидать теперь же такого вероломного удара с моей стороны. Искр полетело еще больше, дракон с визгом испарился за одну секунду в темноте, а я же в свой черед, глумясь и посмеиваясь, помчался с чашею на самый верх.
– Ах, вот и она! – Сказал Тенетников, устроив здесь какое-то сооружение из стеклянных труб, шестерен, сосудов, и множества других деталей, которые составляли один единый механизм подачи воды в разные настенные сосуды по всему этому коридору и помещению.
– Что же будет теперь? – Любезно спросил его я, отдавая ему чашу с водою.
– А теперь смотри сюда. – Отвечал он также любезно, с улыбкой и в миг влил содержимое чаши в другой большой сосуд из стекла. Голубая жидкость засветилась и в одну минуту разлилась по всем мизерным трубочкам, а шестерни, которые чудесным образом завертелись в этом механизме, тут же принялись разгонять эту жидкость по длинным и стеклянным трубкам, уходящим в самые стены.
