— Неплохой, я полагаю. Но не более.
— Что ж, ходите осторожно и избегайте темных углов. Лично я не терплю этот обычай, как не терпят его и английские законы, но французам это нравится.
— Я ценю ваше предупреждение, ваше высочество.
Принц хмыкнул.
— Странный народ эти французы, а? Ни сдержанности, ни чувства юмора. Помните бунт лорда Гордона? [4]
— Кажется, тогда я был за границей.
— Возможно. Это было тридцать пять лет назад, плюс-минус год. За девять лет до заварушки с Бастилией. Теперь уже и не вспомню, с чего всё началось.
Принц погрузился в собственные мысли, и Росс гадал, не забыл ли он о цели встречи.
— Надо полагать, это имело какое-то отношение к человеку по фамилии Гордон. В общем, в Лондоне творился ужас. Народ обезумел. Двери всех тюрем распахнулись настежь: Флит, Маршалси, тюрьмы Королевского суда. Заключенных освободили, прямо как в Бастилии. Некоторые винные фабрики подожгли — кажется, Лангсдейла, джин раздавали всем желающим. Говорят, люди валялись в канавах и лакали джин прямо из них. Всюду мародерство и поджоги. Мой отец — вы же знаете, он не тиран, но и не тряпка — в конце концов приказал вывести конную гвардию. Они разогнали толпу саблями и штыками. Погибло двести восемьдесят человек или около того. И человек тридцать вздернули. Практически мгновенно. Мертвых так и не нашли — их тела сбросили во Флит. Еще до зари поврежденные дома оштукатурили, а заляпанные кровью стены Банка Англии побелили. На следующее утро стояла тишь. Никто не требовал расследования, ни парламент, ни народ. А ведь эти события были куда более кровавыми, чем взятие Бастилии. Но привели ли они к двадцати годам революции и жаждущему крови диктатору? Нет. Всё было кончено за одну ночь. Полагаю, у Англии больше благоразумия.
— Похоже на то, — согласился Росс.
Принц снова взвесил в руке саблю и зевнул.
— Что ж, а теперь вам лучше опуститься на колено, сэр. Таковы традиции, знаете ли. Ну, если ваша спина еще гнется... Не бойтесь, я не собираюсь рубить вам голову.
II
Когда переполненный пакетбот достиг Кале, началась суета и давка. Полдарки забронировали комнаты в самом крупном и известном постоялом дворе месье Дессена — утверждалось, что там сто тридцать кроватей и шестьдесят слуг. Хотя и немного запоздало, они собрались в гостиной своих апартаментов и позавтракали свежей макрелью, жареной олениной и чаячьими яйцами, запив всё это красным вином. Потом все отправились по постелям и забылись тяжелым, но беспробудным сном, невзирая на крики, топот ног и передвижения других прибывающих и отбывающих путешественников.
