Кира ждала приказа, но Игнат сделал все сам. Как-то очень громко посреди мертвого города прозвучал выстрел из винтовки. Мужик улетел за багги, расплескав содержимое башки по брусчатке.
– Без пощады, – прошипел Видок, он был очень зол.
Фарат тут же отсканировал все вокруг еще раз – подельники покойного даже не насторожились.
Игнат вошел в здание прямо по куче камней через пролом в стене. Он даже не сразу понял, что это кухня-столовая, все вокруг выгорело, остались только обугленные стены. Под ногами хрустели осколки стеклопласта, который раньше был тарелками. Вот искореженная жаром ложка из нержавейки, а вот кастрюля, закопченная, но на вид целая. Тут они с Дедом разговаривали в последний раз.
Затаившись у стены, Демидов заглянул в дверной проем, там топталась парочка шакалов, курила и обсуждала находки.
– …Нет тут ничего, – произнес тот, что стоял спиной, – все выгорело. Да, похоже, еще до нас тут кто-то побывал, все перевернуто вверх дном.
– Неудачник, – хохотнул второй. – А вот мне повезло, – он продемонстрировал напарнику нож Деда из чистого железа, его пистолет и горстку золотых монет.
– Где нашел? – завелся второй.
– Где нашел, там больше нет, – довольным голосом, полным превосходства, заявил удачливый.
Тут из подвала в вестибюль вышел третий, он тащил в руках стационарную батарею большой емкости, которая питала все бытовые заклинания дома.
– Мне тоже повезло: не меньше тридцати золотых стоит.
Тот, что остался ни с чем, плюнул им под ноги и, достав папиросу, закурил. Игнат зло оскалился, его буквально захлестнула лютая ненависть к этим ублюдкам. Эти твари ходят по его разрушенному дому, шутят, берут его вещи, они посмели прикоснуться к оружию Деда. Видок прислонил винтовку к стене и, повернувшись к присевшей у него за спиной Кире, зашептал ей на ухо:
– Сейчас я их убью, на шум прибежит главарь, он – твоя забота, больше ни на что внимания не обращай, мне эта тварь нужна живой.
Магичка кивнула, она разглядела нездоровый блеск в глазах компаньона: в ее напарнике просыпалась сила, с которой ей не хотелось сталкиваться.
Демидов вытащил кинжал и, уточнив еще раз диспозицию, под ускорением рванул к троице мародеров. «Без пощады», – металась в голове егеря одинокая мысль.
Первым умер незадачливый, кинжал Игната пробил его насквозь в районе поясницы, а потом рванул вверх под ускорением, разваливая мародера до грудины. Лезвие наткнулось на ребра, и он поднажал, двоих приятелей покойного окатило фонтаном крови, они растерянно смотрели на уже мертвого напарника, который распадался на части, и на неожиданно возникшего перед ними мужика с безумным лицом. Больше они ничего сделать не успели. Первого Игнат убил похожим способом, развалив надвое грудную клетку до паха, тот заорал во всю глотку и рухнул на пол, суча ногами и захлебываясь кровью. Тот, что нашел пистолет и нож Деда, даже не успел удрать, он хотел что-то сказать, когда Игнат, обхватив ладонями голову, выдавил тому глаза, а потом резким рывком и неимоверным напряжением сил почти оторвал голову. Фарат торжествовал: это безумие перекинулось на Демидова, хотелось убивать, убивать все, что видишь, и егерь нашел врага – она стояла в дверях, находясь явно под впечатлением от увиденного, и даже рванулся к ней, когда что-то ударило его в грудь и сбило с ног…
