– Папа, встань.
– Я не могу.
– Можешь. Давай, встаём вместе.
Маэстро потянулся к карлику, нащупал пучок моторика. За свою долгую жизнь кукольника, работающего с живыми марионетками, он делал это тысячу раз. Тысячу? Миллион! Корректировал походку, жестикуляцию, мимику. Превращал застенчивую дурнушку в королеву танцпола. Бездарного мима – в посредственного. Спортсмен, утративший кураж, обретал уверенность разбега и прыжка. Банкир, человек в футляре, выбирался из футляра и куролесил на свадьбе дочери. Серая мышка, жертва легиона комплексов, удивляла жениха в постели. И всегда где-то рядом, неподалеку, не привлекая к себе внимания, сосредоточенный и бесстрастный, сидел маэстро Карл, держа в невидимых руках чьи-то нити, собранные в пучок.
У менталов универсалами называют тех, кому доступны и мысли, и чувства объекта. У контактных имперсонаторов, подобных маэстро, универсалами считались те, кто был одновременно и вербалом, и моториком, управляясь с двумя пучками нитей объекта – речью и движением. Маэстро был не просто универсалом. В придачу к мастерству и способностям он обладал талантом и чутьём. Кое-кто утверждал: гений. «Льстецы! – смеялся маэстро. – Для гения я недостаточно психопатичен.»
– Встань, Папа!
– Это поможет мне взлететь?
– Нет. Мы просто разминаем фактуру.
– Что мы делаем?
– Неважно. Вставай. Пройдись по двору.
– Я хожу. Великий Джа! Я снова хожу!
– А что тебя удивляет? Тоже мне, нашел причину кричать. Что значит «хожу», если мы собрались летать?
Троекратное согласие из Папы Лусэро выдирали клещами. Он был против всего: помощи, вмешательства, эксперимента. Дайте мне спокойно помереть, требовал он. «Спокойно? – язвили спасители. – Да помирай ты спокойно, мы бы и пальцем не пошевелили!» Это опасно, настаивал Папа. «Не твое дело, – откликался дружный хор. – Мы тут все совершеннолетние и дееспособные. Что хотим, то и творим.» Я не согласен, упорствовал карлик. «Отлично, – кивали тираны. – Ты, главное, согласись три раза подряд, а дальше хоть трава не расти, понял?» С логикой у тиранов было плохо, но это никого не волновало. Я же сожгу вас, черти, плакал Папа. «Нас? – три кукиша вылетели из карманов. Три кукиша устремились к умирающему антису. – Ты? Мы в огне не горим и в воде не тонем. Говори «да», если жизнь дорога!»
Да. Да. Да.
Гай Октавиан Тумидус, Лючано Борготта, маэстро Карл – они добились своего.
– Теперь садись. Вот здесь, напротив.
– Ты лежи, маэстро. Тебе лучше лежать.
