— Что ты, как не родная? — он вскинул одну четко очерченную бровь и обвел соседку ласковым взглядом.
Вот кобелина!
— А я тебе и не родная, — фыркнула Злата, — и даже не планирую, ясно! Не по зубам тебе, понял?!
«Ага-ага, — мысленно проговорила я и хмыкнула, — а чего это мы так бесимся тогда на ровном месте?»
— Не злись, Рыжик, — улыбался этот чертёнок и сверкал зеленющими, ну точно колдовскими, глазами. — Зубы у меня крепкие, не переживай так за меня, — явно издевался он, распаляя мою соседку. Но тут его взгляд метнулся ко мне. Губы расползлись ее шире, а я захотела стать маленькой-маленькой и совсем незаметной. — О-о, видно, судьба сегодня благоволит мне.
Но не мне! А это обидно.
— Этот наряд мне тоже нравится, но тот был интереснее, — протянул он, обжигая взглядом.
«Хочешь, поносить дам, если понравился?» — чуть было не ляпнула я, но вовремя прикусила язык.
— И как нашу милую незнакомку зовут? — он остановился в паре шагов от нас. Его друг встал рядом, с ленивым любопытством наблюдая за разворачивающимся концертом.
Вашу милую? Не знаю!
— Милана, и я бы попросила… — строгим уверенным голосом начала я, но слушать меня дальше Покровский был не намерен.
— Милая Милана, — прокатил он по языку это словосочетание, словно пробовал на вкус, — как символично.
Какая дурная, набившая оскомину тавтология!
Один скользящий, плавный шаг и я едва успела ускользнуть из его загребущих лап. Как сказала бы Марья Федоровна: «Ишь, какой прыткий». За такое близкое и совсем нежеланное знакомство в первый день и по мордасам получить можно.
— Ты руки-то при себе держи, — возмущенно пыхтела я, исподлобья глядя на жаждущего общения Покровского.
— Не удержался, — он повинно пожал плечами, а в глазах все еще горел яркий огонь любопытства и нездорового интереса. Вернее, вполне здорового для молодого парня, но неподходящего для знакомства, — таких красавиц нужно сразу красть, иначе, в любой момент уведут.
Он сделал шаг на встречу, я попятилась и уткнулась в чью-то грудь. Большие и сильные руки ухватили меня за плечи.
— Очень зря, — раздался над ухом теплый, тихий голос.
Я в ловушке!
Время замерло. Секунды сменяли одна другую тягуче медленно, мучительно. Широко распахнутыми глазами наблюдала за тем, как Покровский сантиметр за сантиметром сокращает расстояние между нами. Сердце то замирало от внезапно обрушившегося совсем беспричинного страха, то набирало запредельную скорость от накатывающего истерического смеха. Смешила ситуация. Глупая до безобразия. А пугала игра моего подсознания, которое решило, словно издеваясь, все происходящее показать мне в замедленной съемке. Все вокруг застыло. Только треск, скрытых в высокой траве насекомых стал оглушительным, ветер все еще был ласков и игрив, а солнце пламенным прикосновением оглаживало все тело. И руки. Горячие, сильные, все еще сжимали мои плечи. И дыхание друга Покровского касалось затылка.
