Берт отрицательно покачал головой.
— Все уже закончилось, — сказал он.
Но Кронерт торжественно заявил, что самое главное впереди: через несколько минут состоится забег на пять тысяч метров, «забег имени Катценштейна», поскольку спортивное общество портовиков всегда славилось своими бегунами и «наш знаменитый Катценштейн» тому лучшее доказательство. В молчании Берта я почувствовал укор. Я знал, что в эту минуту он в душе проклинает меня, поскольку я затащил его на этот стадион. Бегал ли Берт когда-нибудь — спросил Кронерт, и я ответил за Берта:
— Только при отступлении. И еще он бежал из лагеря.
— Отличная школа, — пропыхтел Кронерт, — лучшей тренировки и не надо.
Он повел Берта в раздевалку.
Старт. Берт стоял на старте вместе с десятком других бегунов. Кронерт достал ему спортивный костюм, ботинки на триконах и даже красную резинку, которой он повязал длинные волосы Берта, чтобы они не падали ему на лицо. Рядом с Бертом стоял Хорст Мевиус, рослый кудрявый юноша с очень серьезным лицом; Хорст, корабельный маляр, был фаворитом в этом виде бега.
— Победит Хорст, это уж точно, — сказала Tea, потому что Хорст считался продолжателем традиций знаменитого Катценштейна.
В спортивном обществе портовиков любили рослого Хорста, я заметил это сразу же после старта: почти все скандировали его имя, и фаворит немедленно взял энергичный темп. Да, он был намного сильнее своих соперников, но от одного из них он никак не мог оторваться: Берт бежал за ним по пятам. Восемь кругов лидировал Хорст, определяя темп, потом вперед вышел Берт. С силой отталкивая ноги от земли, слегка наклонившись вперед, он обогнал Мевиуса, у которого на лице появилось выражение тоскливого изумления и растерянности; после восьми кругов его соперник нашел в себе силы сделать рывок на дистанции, а его, Хорста, оставил позади, как придорожный камень, словно загиптонизировал своим горячим дыханием.
Зрители замолкли, они недоумевали, озадаченные тем, что Берт не замедляет темпа; догнав и перегнав последних бегунов, он снова сделал рывок, казалось, все в нем клокочет от ярости. Да, этот бег был местью, местью Кронерту и мне, заставивших его участвовать в состязании. Берт не желал сбавлять скорости, он хотел показать всем на что способен. Зрители давно уже перестали скандировать имя Хорста: чужой идол появился на беговой дорожке, чужой чемпион, который убедительно победил того, в кого они прежде верили; оставил его далеко позади и тем самым развенчал. Да, Берт сверг их любимца, поколебал в них уверенность в прежних симпатиях.
