— Это луна, — объяснил профессор Кейк, ковыляя вниз по деревянной лестнице. — В этой части света она висит несколько ниже.
Питер повернул лицо к небу. Он всегда чувствовал лунный свет, но так сильно — никогда. Сейчас он едва ли не ощущал вкус луны, сияющей сквозь балдахин из листьев.
Старик снял чайник с огня и принялся готовить чай.
— Ты был очень усталым. Проспал целый день.
Питер почувствовал, как окаменели его суставы. Такое с ним случалось невообразимо редко — только после долгого восстанавливающего сна.
— Я не хотел вас утруждать, — сказал он.
Старик фыркнул и отмахнулся от извинений.
— Не могу тебя ни в чём винить, малыш. Когда небеса так близко, солнца становится слишком много. Я и сам предпочитаю ночи: мир приобретает дополнительные измерения, когда его укрывает тень.
Питер тени никогда не видел, но, кажется, понимал, что имеет в виду профессор: не раз за свою жизнь ему приходилось размышлять о тайном счастье бодрствования, когда весь город спит.
Профессор подвёл Питера к пыльному креслу с подголовником и дал ему кружку чая с травами и пряностями. Мальчик сел и попытался при помощи осязания, слуха и обоняния извлечь всю возможную информацию о своём благодетеле. Профессор Кейк был сгорбленным старичком, и голос его был таким же шишковатым, как костяшки на руках. Шаркающие шаги перемежались пунктирным стуком трости, сделанной из страусиного позвоночника. Не первой свежести костюм скрывали слои нескольких пальто, и мальчишка слышал, как где-то в глубине тихонько тикали маленькие карманные часы. Запах, исходящий от мужчины, напомнил Питеру о золотых глазах, и он забеспокоился, что же с ними стало.
— Они на полу, возле твоих ног, — сказал профессор, опускаясь в кресло. — По моей просьбе мистер Паунд сегодня утром выловил шкатулку из озера. Петли теперь немного скрипят, но в целом ничего страшного не произошло.
Питер наклонился и нащупал шкатулку, ждавшую его на полу. Он диву давался, как этот странный человек слышал все его мысли, прямо как галантерейщик.
— Да уж хотелось бы надеяться, что не хуже, — хохотнул профессор. — В конце концов, это ведь я научил его читать мысли! Мистер Паунд — мой ученик. Я дал ему поручение доставить глаза тебе. Прими мои извинения за весь тот фарс с торговлей на улице, но мне необходимо было убедиться, что ты именно тот мальчишка, которого я ищу.
— То есть это был такой тест? — уточнил Питер.
— «Тест» — это что-то из школы. — Профессор, содрогнулся. — Но должен сказать, ты с честью сдал этот экзамен. Замечу, что некоторые замки на карете были очень коварными, учёные над ними бились целыми столетиями. Как приятно, что твой талант оказался впору.
