— Телепата.
— Что значит: подходящего?!
— Молодого. Ну, они там все молодые, других не держат. Красивого. Если что, сама выберешь.
— И что он будет со мной делать?
— Мысли читать, — буркнул Боров. — У тебя же есть мысли?
— Есть одна.
— Вот её он и прочтёт. Детка, что ты обычно делаешь с красивым молодым парнем?
— А, так ты сутенёр…
Мирра успокоилась. Ситуация свернула в привычное русло — и тут же плеснула на берег кипящей волной:
— Я сутенёр?! — Боров побагровел. — Детка, я твой выигрышный билет! Слушай и не перебивай: мы находим тебе телепатика…
— Ну, находим.
— Ты идешь с ним на пару дней…
— Ну, иду. Мне шестьдесят процентов от заработка!
— Никакого заработка! Ты идешь с ним бесплатно. Не переживай, я всё компенсирую. Ты пьёшь таблетки для зачатия…
— Что?!
— Таблетки, — Боров достал из кармана упаковку. — Для зачатия.
— Чьё производство? Борго? Хиззац?!
— Ларгитас.
— Ого! — Мирра присвистнула. — Хорошо, я обзавожусь ребёночком. Что дальше?
Официант принес лосося и барабульку. Расставив еду, он щелкнул пальцами — и откуда ни возьмись объявились вино с водкой. «Мама Акула» умела удивить клиентов. Мирре официант налил первой — на донце бокала. Дождавшись, пока девушка попробует и кивнет, официант налил игристого до краев, так, что шапка пены чудом удержалась наверху.
Боров потянулся к графину и налил себе сам. И выпил сам, и по второй налил. Нервы что-то расшалились, да.
— Мы фиксируем зачатие, — сказал он, когда официант ушёл. — Это обязательное условие.
— Где мы его фиксируем?
— На станции прекрасный медблок. Он укомплектован квалифицированным персоналом. Детка, наша медицина — лучшая в Ойкумене.
— Ты сказал, три дня. За три дня мне никто не поставит точный диагноз.
— Двенадцать часов. Я выяснял: наши гинекологи определяют, есть зачатие или нет, через двенадцать часов после полового акта. В благоприятных случаях — через шесть часов с половиной. Зигота формируется, становится бластоцистой… Ты знаешь, что такое зигота?
— Нет.
— Я тоже. Так написано в инструкции к таблеткам. Короче, фиксируем и улетаем. Останавливаемся здесь, на Тилоне. Ты…
— Я высаживаюсь? Лапочка, ты псих. Ты хочешь продать моего ребеночка на органы? А, поняла! Ты хочешь шантажировать молоденького телепата! Мне шестьдесят процентов! Ну ладно, сорок…
— Никакого шантажа. Ты никуда не высаживаешься, ты остаешься на борту. Я обращаюсь к капитану с просьбой зарегистрировать наш брак…
Мирра кашляла долго, надсадно. Смуглое лицо девушки приобрело синюшный оттенок, из носа потекло. Боров даже забеспокоился. Еще задохнётся! Наверное, косточка в глотке застряла.
