— С Луизон! — воскликнул президент. — Следовательно, у этой молодой особы очень нехороший характер?
— Нет! Нельзя сказать, чтобы был дурной характер. Но надо уметь с ней обходиться. Вероятно, он грубо к ней отнесся, а она так молода, что тотчас же вспылила.
— Так молода? Сколько же лет мадемуазель Луизон?
— Самое большее — это пять лет.
— О! В таком возрасте легко с детьми управиться!
— Не думаю! Она иногда царапает, даже кусает…
— Но в таком случае, сударь, необходимо перенести ее в другой зал! — сказал президент.
— Это очень трудно! — возразил Коркоран. — Луизон чрезвычайно своенравна. Она не привыкла к каким-либо противодействиям. Родилась она под тропиками, и этот жгучий климат еще более усилил пламенность ее темперамента…
— Однако, — сказал президент, — мы уже достаточно поговорили о мадемуазель Луизон. В Академии имеются более важные дела. Я возвращаюсь к вопросам, которые я намеревался вам предложить. Вы сильной комплекции?
— Полагаю, что весьма сильной. Два раза я заболевал холерой и однажды испытал, что такое желтая лихорадка, а между тем, как видите, остался цел и невредим. У меня целы все тридцать два зуба, а что касается моих волос, прикоснитесь к ним, чтобы убедиться, что это не парик.
— Прекрасно! А силой вы обладаете?
— Как вам сказать? Немного менее чем мой покойный отец, но все же достаточно для ежедневного обихода.
Говоря это, он, осмотревшись кругом себя, подошел к окну, в котором были толстые железные пруты, и, выдернув без всякого труда один из них, согнул, как палочку сургуча, нагретую на огне.
— Черт возьми! Вот силач! — вскричал один из академиков.
— Это пустое! — спокойно возразил Коркоран. — Но если вы мне укажете тридцати шести дюймовую пушку, я охотно соглашусь донести ее до вершины горы Фурвиер.
Восхищение присутствующих начинало принимать оттенок ужаса.
— Я полагаю, вам случалось участвовать в перестрелке? — спросил президент.
— Да! Более двенадцати раз. В морях Китая и Борнео, как вам, вероятно, известно, капитан торгового судна всегда вынужден иметь на палубе несколько орудий для защиты от пиратов.
— И вам приходилось их убивать?
— Защищаясь, я вынужден был убить по крайней мере от двухсот до трехсот человек. О! Конечно, я не один участвовал в этой работе, и на мою долю пришлось не более двадцати пяти или тридцати человек, а все остальное произведено было моими матросами.
В этот момент заседание было прервано, так как в соседней зале раздался шум нескольких опрокинутых стульев.
