Я засмеялась. И ничего не могла с этим поделать. Это было так смешно.
Мой мир — магическое место. Конечно, я могла бы поверить, что была заколдована. Но этот незнакомец зашел слишком далеко. Этот Рун… Что за дурацкое имя Рун? Полагаю, имя вполне себе магическое. Неужели он действительно был тем, кем представлялся: колдуном, который пришел мне на помощь и женился? Проклята одной колдуньей, а освобождена другим.
— Серафина! — мой отец нахмурился.
— Вы решили разыграть меня? — спросила я его. — Не самая смешная шутка. Колдун зачаровал ваши лица? — Я указала рукой на Руна. — Старение вполне правдоподобно.
Лицо Руна стало немного грустным.
— Вижу, ты совсем ничего обо мне не помнишь. Это не удивительно. Сны ускользают из памяти после пробуждения. Но я уверен, что наши сны к тебе вернутся. Если этого не случится, я помогу им.
— Я так не думаю. — Я отодвинула одеяло, и все те, кто не являлся членами королевской семьи, стали покидать комнату. Все, кроме Руна. — Если вы не возражаете, сэр, — я бросила на Руна напряженный взгляд. — Я бы хотела переодеться.
— Действуй, Серафина, — Рун ухмыльнулся. — Я уже и так все видел.
— Отец, выгони его прочь! — я со свирепым взглядом повернулась к отцу. — Скажи этому мужчине, чтобы он вышел. Розыгрыш окончен. Ты не можешь позволять ему говорить со мной в подобной манере!
— Это не розыгрыш, дитя, — вздохнул отец. — Он говорит правду. Единственный способ разрушить заклятие — любовь. Рун наложил на себя опасное заклятие, чтобы объединять свой разум с твоим. Вы двое были довольно долго знакомы, и в итоге поженились. Все это происходило во сне. Потом Рун вернулся в свое тело, и мы провели церемонию здесь, в реальном мире. Это было последним шагом разрушения заклятия, связью между твоим разумом и твоим телом. Это было всего лишь несколько минут назад, сладкая.
— То есть, ты утверждаешь, что я вышла замуж до того, как проснулась? — Я вышла из себя.
— Поэтому мы и собрали здесь всех этих свидетелей. — Моя мать кивнула головой. — Серафина, мы бы никогда не стали обманывать тебя таким образом. Ты должна это понимать.
Я переводила взгляд с мрачного лица матери на лицо отца. Где-то в животе начало нарастать беспокойство. Но я всегда была бунтаркой, и решила докопаться до истины. Существовал лишь один способ проверить моих родителей — единственная граница, которую они бы не пересекли.
