Пока погруженный в невеселые раздумья хорунжий опустошал бутылку, неизвестные, гонявшие чаи за соседним столиком, исчезли, словно испарились.
…Из трактира Микеладзе выбирался медленно, опасаясь упасть в скользких сенях. На улице под ногами потрескивали на земле замерзшие лужицы. Посередине моста через речку темнели две фигурки. Стараясь идти уверенно, хорунжий двинулся к берегу. Заскрипели под сапогами доски настила. Фигурки отлипли от перил и начали быстро удаляться. Словно почуяв неладное, Микеладзе ускорил шаг. На деревянном брусе белела бумажка. Прыгающий в глазах офицера шрифт: «Мы, рабочие-железнодорожники, заявляем, что будем бороться вместе с представителями рабочего класса Забайкалья под знаменем Российской социал-демократической рабочей партии против самодержавного правительства, и добиваться созыва Учредительного собрания на основе всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права и установления демократической республики. Мы призываем…»
– А-а!! Каналья! – дико вскричал Микеладзе и, закусив от вспышки пронзившей ярости губу, стал рвать из ножен шашку. Ее рукоятка выскальзывала.
– Каналья, каналья!! – хрипло повторял хорунжий, с силой рубя отточенным клинком по перилам, будто пытаясь откромсать прокламацию вместе с куском дерева.
Он остепенился, когда прокламация превратилась в клочья, и стало невозможно что-либо прочесть. Микеладзе протрезвел от сей необычной экзекуции. Хоть назад в трактир возвращайся. Неужели и впрямь, листовка – дело рук тех чаевников? Ведь нутром чуял… Надо было проверить. Муравьев узнает об этакой оказии – взбесится. Однако, почем ему знать, с кем да как сидел хорунжий в трактире. И вообще, где он изволил пребывать в это раннее время?
С горьким чувством глубокой досады Микеладзе добрался до отгороженного фанерой в казачьей казарме своего угла и, не раздеваясь, упал спиной в мятые подушки. Муравьев не разрешает даже квартиру снять, мол, положение чрезвычайное, необходимо находиться вместе с личным составом. Засыпая, хорунжий подумал о том, что в этакой дыре раздолья для души и тела маловато. Женщину и то не вспоминай. Можно бы попробовать с какой договориться о свидании, да небезопасно, глядишь, еще и в морду получишь. Налетят оравой местные варвары. И револьвер с шашкой не помогут.
В тот день, когда хорунжий Микеладзе обнаружил на мосту через речку Амазар революционную прокламацию, в разных местах Могочи было найдено еще несколько таких листочков с запрещенным текстом.
