Выпили по паре кружек. Северянин стал аккуратно заворачивать остатки еды в чистую тряпку. Пока чаевали, молчали. Потом Северянин вдруг спросил:
– Привыкли, Алексей Петрович, к здешней жизни?
– Ко всему привыкает человек.
– А была б ваша воля, покинули бы Забайкалье?
– Ты, Куприян Федотыч, словно сссыльного спрашиваешь. Выходит, я сюда против собственной воли приехал? Не лучше ли себя самого спросить? – улыбнулся Алексей, глядя на товарища. Тот прятал в рыжие усы улыбку.
– Я – другое дело. Я почти сибиряк. Вы – нет. Вы оттуда.
– Откуда?
– Оттуда, – Северянин полушутя показал указательным пальцем в потолок.
– В определенной степени я согласен, но только в определенной. Мы, скажем так, пассажиры с разных пунктов отправления, но пункт назначения у нас один. Верно? Дело-то одно? И задачи тоже. Так?
– Согласен, – Северянин поднял руки вверх. – А привычка, действительно, дело наживное. И каждый, кто сегодня на трассе, по своей воле или нет, привыкает к этим условиям жизни по-своему. Будь то инженер, рабочий-переселенец, политический каторжанин или уголовник-каторжник.
Наступила пауза. За стенами зимовья завывал ветер.
– Сколько снега навалило, – отозвался Северянин. – Весной опять наступит жуткая распутица. Ни пройти, ни проехать. Несколько лет назад здесь поблизости мужики не смогли после ливней вызволить из топи конную упряжку вместе с повозкой.
– Что, так и осталась в грязи? – удивился Алексей.
– Представьте, да. Бедняг лошадей, две головы, пришлось пристрелить, чтобы не мучились, захлебываясь жижей…
Северянин убедился, что ему удалось отвлечь Покровского от мрачных и тревожных мыслей, причиной которых стала поступившая депеша. В мире продолжали вести ожесточенную борьбу множество политических партий, течений, организаций и союзов. Теперешняя Россия оказалась в самом клубке этой драки.
«Уж на ее-то многострадальную долюшку, вероятнее всего, выпадет нечто такое, чего никогда не познать ни французам, ни японцам, никому другому. А что именно выпадет, кто же это знает?» – к такому выводу все чаще приходил, мучительно, порой, рассуждая, Куприян Федотыч.
2
В просторном и хлебосольном доме Размахнина шла гульба. Кешка удачно исполнил распоряжение хозяина, перехватив обоз на перевале и уговорив завернуть именно к Емельяну Никифоровичу. Позже так же вышли из тайги охотники, загодя предупрежденные Размахниным. У тех, и других имелась в таком раскладе определенная выгода. Обозникам – без хлопот распаковаться в заготконторе, а не тащиться вглубь тайги в поисках других промысловиков. Хотя, как известно, овес за конем не ходит, тем не менее, бывало и так, что не охотники выходили к обозу, а снабженцы искали встречи с таежными добытчиками.
