Я жгла артефакты и некоторые другие предметы, когда жила в Метрополитен-музее, тоже, естественно.
Да, огонь там горел постоянно, зимой.
Тот костер отличался от костра в Лувре. В Метрополитен я разожгла костер в огромном зале, там, где все входят и выходят.
Вообще-то я даже соорудила над ним высокую жестяную трубу. Так, чтобы дым поднимался прямо к стеклянной крыше.
Что мне пришлось сделать, так это прострелить отверстия в стеклах, после того как я построила трубу.
Это я сделала при помощи пистолета, очень аккуратно, под углом, с одного из балконов, чтобы дым выходил, а дождь не попадал.
Дождь все равно попадал. Хотя и немного.
Ну, со временем он начал попадать и через другие окна, когда те разбились сами по себе. Или из-за погоды.
Окна до сих пор разбиваются. Несколько разбиты здесь, в этом доме.
Сейчас, однако, лето. Да и против дождя я не возражаю.
Со второго этажа можно увидеть океан. Здесь внизу дюны, которые загораживают вид.
Вообще-то это мой второй дом на этом пляже. Первый я сожгла дотла. Я до сих пор не уверена, как это случилось, хотя, возможно, я готовила еду. Я ненадолго отошла к дюнам помочиться, а когда обернулась, все уже пылало.
Эти пляжные дома все деревянные, конечно. Я могла лишь сидеть среди дюн и смотреть, как он горит. Он горел всю ночь.
Я до сих пор замечаю сгоревший дом по утрам, когда гуляю по пляжу.
То есть, само собой, я замечаю не дом. Я замечаю то, что осталось от дома.
Однако все равно человек склонен думать о доме как о доме, даже если от него не очень много осталось.
Что же до нынешнего, то он, между прочим, держится весьма неплохо. Грядущие снега будут третьими по счету, если не ошибаюсь.
Вероятно, мне следует составить список мест, где я побывала, хотя бы к собственному сведению. То есть начиная с моего старенького лофта в Сохо, еще до Метрополитен-музея. И моих путешествий затем.
Хотя, признаюсь, сейчас я многие из них уже тоже не вспомню.
Зато я помню, как сидела однажды утром в автомобиле с правым рулем и наблюдала, как Стрэт- форд-на-Эйвоне утопает в снегу, что наверняка редкость.
Ну и еще однажды той же зимой меня едва не сбила машина без водителя, которая катилась по склону холма около Хемстедской пустоши.
Можно было объяснить, почему машина катилась вниз по холму без водителя.
Объяснялось это холмом, разумеется.
Та машина тоже была с правым рулем. Хотя, наверное, это не особенно важно.
И, в любом случае, я могла ошибиться раньше, когда сказала, что оставила послание на улице о человеке, живущем в Национальной галерее.
