Я побывал в эти дни также у настоятеля. У него было кишечное кровотечение, но этот мизантроп не говорил ничего и продолжал расхаживать по поселку, не думая лечиться. Это дон Козимино, почтовый ангел, единственное доверенное лицо старика, в почтовой конторе которого он проводил целые часы, читая ему свои эпиграммы, просил меня зайти к настоятелю под предлогом визита вежливости и посмотреть, нельзя ли чем-нибудь помочь ему.
Дон Трайелла жил с матерью в большой комнате, похожей на пещеру, в темном переулке недалеко от церкви. Когда я вошел к нему, он сидел с матерью за столом без скатерти и ел; у них на двоих была одна тарелка и один-единственный стакан. Тарелка была наполнена плохо сваренной белой Фасолью в этом и заключался весь обед: мать и сын по очереди брали ее с тарелки старыми оловянными вилками. В глубине пещеры стояли две одинаковые, как близнецы, еще не убранные кровати, принадлежавшие дону Джузеппе и старухе. Кровати были отделены зеленой рваной занавеской. У стены в беспорядке валялась большая куча книг, на которой сидели куры. По комнате, не убиравшейся бог знает с какого времени, бегало и летало еще много кур; от вони курятника перехватывало дыхание. Настоятель, чувствовавший ко мне симпатию и включавший меня вместе с доном Козимино в число немногих людей, с которыми можно разговаривать, так как они не являются его врагами, встретил меня с радостной улыбкой на осунувшемся страдальческом лице. Он представил мне свою мать и просил извинить ее за то, что она не отвечала на мое приветствие: она vetula et infirma[25]. Он тотчас же предложил мне стакан вина, и, чтобы не обидеть его, я должен был выпить из того единственного стакана, который служил ему и его матери уже годы и никогда не мылся, насколько я мог заметить по черному жирному осадку, покрывавшему его стенки. У дона Трайелла не было слуг, и он теперь так привык к этой постоянной грязи, что не обращал на нее внимания. Мы поговорили о его болезнях, и тут он заметил, что я с любопытством смотрю на кучу книг, и сказал мне:
— Что вы хотите? В этих местах не думают о чтении. У меня были хорошие книги, вы видите? Здесь есть редкие издания. Когда я приехал сюда, мерзавцы, которые несли книги, назло мне перепачкали их в смоле. У меня пропало желание открывать их, и я оставил книги на земле; здесь они и лежат много лет.
Я подошел к куче; книги были покрыты слоем пыли и куриным пометом; тут и там на кожаных переплетах действительно виднелись пятна смолы — память о давнем покушении. Я вытащил наудачу несколько книг: это были старые тома семнадцатого века по теологии, казуистике, жития святых и отцов церкви, латинские поэты. Вероятно, когда-то, прежде чем превратиться в насест для кур, это была хорошая библиотека культурного и любознательного священника. Среди книг виднелись измятые и запачканные брошюрки, исторические и апологические исследования о святом Калохеро де Авила, труды самого дона Трайелла.
