— Готово! — выдохнула Маша, одним духом составив требуемый документ. — А то, что я в школе окончила курсы машинописи, нужно было указать? — спохватилась она.
— Если собираешься работать машинисткой, — усмехнулась Рита.
— То есть как?
— Ладно, — смилостивилась Рита. — Про свои машинописные способности тебе лучше умолчать.
— А в чем будет заключаться моя работа? — робко поинтересовалась Маша.
— Там увидишь. В общем, будешь делать, что скажут. И будешь делать хорошо. Пока не обучишься телевизионному ремеслу.
— А потом?
— Если не проговоришься, что умеешь печатать на машинке и тебя не засадят за нее на всю жизнь, то получишь то, о чем мечтаешь…
— А… о чем я мечтаю? — осторожно поинтересовалась Маша.
— Ну, это у тебя на лице написано, — подмигнула ей Рита.
— Что написано?
— Что ты мечтаешь быть ведущей. Работать в эфире.
Маша задумчиво закусила нижнюю губу.
— Или не мечтаешь? — спросила Рита.
— Наверное, мечтаю…
Если честно, в настоящий момент Риту Макарову меньше всего заботило то, о чем мечтает Маша. Она хотела добиться одного — чтобы та любой ценой вернула себе былое очарование.
— Будешь являться ко мне раз в неделю, чтобы я видела, как идут твои дела, — потребовала она. — Я поверила в тебя, Маша Семенова. Теперь ты стала частью моей души!
Маша слегка покраснела, а Рита, подсев к ней, обняла подругу и нежно прошептала на ухо:
— Тебя ждет блестящее будущее… Но как бы ты высоко не залетела, как бы изумительно не выглядела, я хочу, чтобы ты навсегда запомнила, как ты чувствовала себя в своем теперешнем положении! Ты должна помнить, что выглядела так отвратительно, что я даже побоялась показывать тебя коллегам… И никогда впредь не занимайся самоуничтожением!
На глазах у Маши появились слезы.
— Но почему ты со мной так нянчишься? — прошептала она.
Рита пристально посмотрела на нее, а потом звонко рассмеялась:
— Да потому что я безумно влюблена в телевидение! А телевидение задыхается без таких великолепных, милых и темпераментных женщин, как ты!
— И как ты! — взволнованно воскликнула Маша.
— Само собой, радость моя, — улыбнулась подруга.
Маша как штык являлась к ней каждую неделю. Все это время Рита была как никогда с головой погружена в работу, и часто у них не было минуты, чтобы переброситься друг с другом парой слов. Дома у Риты постоянно шумелагудела компания коллег, с которыми та решала какието важные постановочные и финансовые проблемы. Маша становилась посередине комнаты и, сбросив комунибудь на руки свой голубой песцовый полушубок, эффектно приподнимала юбку повыше и, поводя бедрами, дожидалась реакции. И дожидалась, надо сказать, недолго. Иван Бурденко тут же делал большие глаза и, показывая большим пальцем вверх, восклицал: «Воо!» Потом Маша видела, как светлело озабоченное лицо Риты, и на лице подруги появлялась радостная улыбка, которая без всяких слов говорила о том, что дело идет на лад. Прочие же гости, наблюдая это бесплатное представление, изумленно раскрывали рты и оставались в таком положении, пока Маша не исчезала, — времени у нее было в обрез, нужно было лететь на очередное культурнооздоровительное мероприятие.
