Лучше всего он чувствовал себя в бою — или на тренировке. В спортзале, на стадионе, в любом месте, где он мог тренироваться. Тренировки, физические нагрузки — это было главное и единственное удовольствие Блинова. Во всех остальных отношениях он был аскетом. Само слово «аскеза» на древнегреческом означает «упражнение». Духовное, конечно. Но физические упражнения для Виктора Иванович были и духовными тоже. Он как бы оставался один на один со своим телом — и становился еще более, чем обычно, молчалив и сосредоточен. Но в такие минуты, как мне кажется, он готовил не только тело, но и дух. Он вел какой-то внутренний диалог с самим собой — неважно, предстоял ответственный бой или была обычная штатная служебная ситуация. Каждый боец знал — во время тренировки Блинова лучше не беспокоить.
Помню, я был в Группе еще совсем недолго, когда мы полетели в командировку на Северный Кавказ. Я вышел в три ночи дежурить во дворе. И услышал в спортзале удары по груше. Пока я стоял, они продолжались.
— А что, там кто-то еще занимается? — спросил я своего сменщика.
— Да это Виктор Иваныч.
— Тренируется? — удивился я.
— Да он может до пяти утра колошматить, — ответил он.
В ту ночь Виктор Иванович колотил по груше до четырех, а потом еще бегал во дворе.
Тренировался он всегда и везде. В девяностые мы часто несли службу на даче Президента, обеспечивали безопасность. Мы приехали вечером и сели ужинать в комендатуре. Видели только, как Виктор Иванович, переодетый в спортивный костюм, убежал на пробежку. Минут через десять пришли местные офицеры.
— Ребята, это не ваш там сотрудник бегает? — спрашивают.
— Наш, а что?
— А вы могли бы ему сказать, чтобы он не бегал? А то он у нас всю сигнализацию задействовал!
— Ребята, хотите — сами говорите, — ответил кто-то из наших.
— А что так?
— Ну вы попробуйте и поймете.
Офицеры вышли.
— Не завидую мужикам, — сказал тогда один из наших. Но Виктор Иванович умел не только тренироваться, но и тренировать. Не руководить, не управлять — а именно тренировать. Жёстко, жестоко, выжимая из нас последние силы. Сколько сил у каждого он знал точно. Обмануть его было невозможно.
Перед началом тренировки он выстроил нас и проорал, что наша подготовка ни к чёрту не годится, а на носу сдача нормативов. Поэтому бежать мы будем двенадцать километров с ускорениями.
Теперь Блинов бежал и покрикивал:
— Ускорились! Ускорились, я сказал! Живее, живее, шевелитесь!
Мы ускорялись. Он тоже ускорялся — всё так же легко.
