Когда задребезжал звонок, Лена кинулась к трубке. Это был муж. Он поинтересовался, как дела, и сказал:
— Вечером на улицу не выходите, к окнам не подходите.
На вопрос, где он находится, ответил:
— Не могу сказать. Когда вернусь, не знаю. Берегите себя.
Больше звонков не было.
На рассвете Лена сидела на кровати и смотрела на телефон. За ночь она успела его изучить — оттенок цвета корпуса, форму, каждую царапину. Телефон молчал.
По телевизору шла дурацкая утренняя программа. О Белом доме — ничего.
1993. 4 октября. Раннее утро. Белый дом
Генерал Зайцев искал политическое решение.
Вообще-то командир антитеррористического подразделения политических решений искать не должен. Его дело — исполнять политические решения. Но сейчас решение нужно было принять ему.
Ситуация, в которой оказалось подразделение, обычно называется «вилкой». Есть два варианта, ни один из которых неприемлем. Как говорил Сталин в таких случаях — «оба хуже».
Ельцин через Барсукова передал: или «Альфа» выполнит приказ, или Подразделение будет разоружено и расформировано. Но все понимали, что будет потом. В лучшем случае на них будет кровь сограждан. В худшем — это может стать началом гражданской войны.
Нужно было что-то придумать. То есть выполнить приказ, но так, чтобы его не выполнять.
В такой формулировке задача не имела решения. Но Зайцев знал: то, что не решается в целом, иногда решается по частям.
Из чего, собственно, состоит задание? Первое — нужно выдвинуться к Белому Дому. Второе — установить взаимодействие с уже собранными там силами. И только после этого можно ставить вопрос о штурме.
Ельцина взбесило то, что Подразделение отказалось даже выдвигаться. Но почему, собственно? Выдвигаться можно с разными целями. Например, для контроля ситуации. Контроль можно понимать в широких пределах, ситуация экстраординарная. А это оставляет поле для манёвра.
На Конюшковской улице, вблизи Дома Советов, стояло подразделение «А», построенное в каре. Перед бойцами ходил генерал Барсуков и напористо говорил:
— Нужно помочь Президенту. Нужно войти в Белый Дом. Иначе я буду вынужден подписать приказ о расформировании и разоружении Подразделения.
Одного только слова Барсуков не произносил — «штурм». Об этом речи не было. И все это заметили.
В конце концов он сказал, что сейчас подойдут три БМП. Нужны добровольцы, чтобы отправиться на рекогносцировку к Белому Дому. «На рекогносцировку», — подчеркнул он.
Ситуация, меж тем, ухудшалась с каждой минутой. У Белого Дома началась стрельба. Непонятно было даже, кто стреляет. Известно было одно — эти выстрелы не из Белого Дома. Но кто? Милиция? Или что это? Провокация? Попытка настроить милицию — а значит, и толпу — против захватчиков Парламента?
