П о п р и с к и н (санитарам). Руки-то зачем было вязать?
С а н и т а р. Положено.
П о п р и с к и н. Еще бы и ноги в кандалы заковали.
М и х е е в. Дворник! (Стучит в дверь.) Отворяй, полиция! (Пауза.) Дрыхнет, сукин сын.
П о п р и с к и н. Поблагородней вас будет, господин опричник. Не знаете вы… своего народа-с. Страшно вы от него далеки.
С а н и т а р (коллеге). Наново, слышь ты, началося.
П о п р и с к и н. Простой человек шубу мне подарил, крайность мою наблюдая. А вам бы токмо хватать и таскать.
С а н и т а р. А вот запрут тебя в карцере и заткнёсся.
П о п р и с к и н. На испуг не бери! Весь ваш Петербург — один большой карцер.
С а н и т а р. Выздоровел он, гляди-ка…
П о п р и с к и н. А вся ваша Россия — один большой сумасшедший дом.
М и х е е в. Кого?
С а н и т а р (негромко). Молчи, дурак. Сами знаем.
Второй с а н и т а р. С тебя спросу нет, ты — психованный, а нам в участок потом — для чего не донесли.
С а н и т а р. Так что лучше уймись, полудурье. Или бешаным притворись, целее будешь.
М и х е е в (приближаясь). Тащи его, робяты, в желтый дом, покуда я добрый… Он еще и политический, каналья такая.
Д е в а (на мгновение освободившись от рук и губ П а ш к и). Ой, мамоньки… Дай хоть разочек вздохнуть-то, Пашка!
М и х е е в с удивлением оборачивается на возглас Д е в ы, но тут Й о г а н начинает крутить ручку сильнее и даже пытается что-то петь. К а т я неожиданно, во весь голос, ему вторит.
М и х е е в. А этим бы только горло драть!
П о п р и с к и н. Не драть, а нести в толщу масс высокое искусство!
М и х е е в. Пошли вон со двора, горлопаны! Не то в участок сведу.
П о п р и с к и н. Ну, конечно! Культура в несчастной России всегда кончается участком. Чем они тебе не угодили, тюремщик?
М и х е е в. Чтоб духу евонного здесь не было! (Санитары волокут П о п р и с к и н а мимо шарманщика.)
П о п р и с к и н. Благороднейший человек, артист! Прибыл к нам из далекой Пруссии. Он не только забавляет, о нет! Он пробуждает высокие чувства и помыслы. Ты его гонишь, прихвостень царский, а ведь это он, бедный музыкант, скромным трудом своим и сердца излечивает, и души людские! Не убоявшись инквизиции в белых халатах, проник в узилище и ценою собственной свободы… (М и х е е в настораживается.) Ты слышишь, острожная твоя душа? Одолел зловредную болезнь мою и… также потом… Куда ты меня тащишь, Навуходоносор? Пусти-и-и!
Й о г а н и К а т я потихоньку пытаются скрыться, однако М и х е е в проявляет внезапную прыть.
